Но кое с чем я по-прежнему не могла смирится, как ни старалась – с уходом Люция. Пожалуй, тоска о нём помогла мне перенести смерть Уголька. А смерть кота на время затмила грусть о мужчине. Но теперь стало хуже. Я сидела в доме у зажженной лучины, чувствуя, как моё сердце разрывается на части. И никто не лежал рядом со мною, не пел свои кошачьи колыбельные… Я не знала, как быть. Я не умею лечить подобные раны, да и вряд ли хоть кто-нибудь умеет! Мне было так больно и грустно, как никогда. Хотелось уснуть и не просыпаться, отдохнуть наконец от своих тревог и потерь. Я была одна, абсолютно одна в этом равнодушном мире!
Каждый вечер я засыпала, с упоением слушая шорох ветра. С надеждой, что услышу знакомые шаги. А если нет, то пусть я уйду вслед за Угольком! Я так устала от этой жизни… Но утро приносило новый день и мне нужно было жить дальше. Я злилась на себя за то, что впустила Люция в свое сердце. Злилась на него за то, что он появился в моей жизни, а потом просто ушёл. Убеждала себя, что нельзя быть настолько глупой, нельзя привязываться к первому встречному. Но это ничего не меняло. Мне так хотелось отмотать время назад, отменить ту встречу… Или остановить мужчину, упросить остаться со мной ещё хотя бы ненадолго! Унизительно, не подобающе для меня – для «ведьмы», но хотелось поступить именно так… Только я ведь понимала, что он всё равно уйдёт, а расставание будет ещё более тяжёлым…
Так тянулись дни. Лето близилось к своему завершению. Я давно не покидала лес, не желая видеть людей. Мне не хотелось ни есть, ни работать, ни спать – лишь сидеть безмолвно, вспоминая прошлое. Казалось, я и сама осталась в прошлом – там, где были мои близкие. Сейчас же здесь, у старой лесной хижины сидела моя уставшая, потерявшая всех, кто был дорог, тень.
– Я не хочу жить. – пробормотала я и сама же испугалась. Так опасно даже думать, не то, что говорить!.. Подобные слова всегда находят свой отклик в окружающем.
– Соберись, так нельзя! Мы ведь приходим в этот мир не для того, чтобы стремиться как можно скорее его покинуть!
Вскочив на ноги, я вбежала в дом и собрала корзины и травы, подготовленные для обмена. Затем привела себя в порядок: помылась, переоделась и причесала волосы древним металлическим гребнем. После этого взяла корзины и побрела по едва заметной тропе прочь из лесу – в деревню.
Глава 4.
День был удивительно приятный. Лёгкие, кудрявые облачка, похожие на овечек, неспешно проплывали по яркому небу. Зрелые колосья на ветру издавали звон, подобный сотне маленьких колокольчиков. На пустошах кое-где зацветал шалфей, отчего в округе витал приторный запах муската. Пчелы, жужжа, размеренно летали над цветами, собирая нектар. Прищурившись, я посмотрела на утреннее солнце, светлым диском поднимающееся всё выше и выше. Внезапно нижняя часть его кромки потемнела, словно прикрытая чёрной тарелкой. Мир вокруг также стал более тёмным, угрюмым. Потемнело и небо, и поля, и даже птицы притихли, словно испугавшись внезапного мрака. Я остановилась, прижав к груди корзины и удивленно глядя на странное явление.
