В доме головы – потеющего лысого мужичка, было жарко натоплено. Дородная жена сновала туда-сюда, собирая на стол. По полатям сидели пятеро детей разного возраста.
– Ну… воеводу мы с радостью приютим, хотя времена нонче тёмные, не пойми чего творится. Упаси, Дух, ошибиться в гостях, – почесал щёку хозяин после рассказа Данияра. – Но раз уж вы плату сулите… людям-то деньги нужны. Не век же нави шататься. А чем платить, коли торговли нет?
– Верно говоришь, времена тёмные, – прищурился в ответ воевода. – Только, гляжу я, вы и тьму-то себе во благо повернули.
Несколько секунд голова ошалело таращился на гостя, потом стукнул себя по лбу:
– Аах! То вы про Марысю! Да вот, сами не поймём, как она такая смирная, да полезная. Утопла, болезная, аккурат как вся беда случилась. А как всплыла, никого трогать не стала, только ходит к дому своему, а родные-то померли все давно. Днём-то она сети нам помогает расставлять в реке, а ночью смотрит, чтоб другие навьи по реке не полезли. Веришь-нет, а как твоя выпь болотная орёт, если видит чужую навь. А боле и не мешает.
Засыпая в ту ночь в чужой избе, Валька видела под веками тёмный силуэт женщины в воде. Почему же им так не повезло, когда мама?.. Слёзы сами собой навернулись на глаза, но девушка усилием воли заставила себя не думать о былом. С грёзами о Данияре засыпать было куда приятнее и легче.
Ещё день пути принёс небольшую стычку с навью и умирающего от ран охотника, забредшего, видно, слишком далеко от своего поселения. Как Валька поняла из полу-связного бреда раненого, его друг увёл за собой нападавших, и только поэтому найденный отрядом охотник был ещё живым человеком. Помочь ему не могло уже даже искусство исцеления, которое знала Валькирия. Всё, что она сумела – проводить его в мир Морены без боли и опасности превратиться в нежить.
Ночевали на сей раз в брошенной крепостце, которую хорошо проверили. Выбрали самое защищённое место и выставили дозоры, сменяя друг друга ночью. Один раз поблизости Орику послышалась подозрительная возня, но то ли то были звери, то ли навь не решилась подойти к отряду, готовому отразить нападение, а никто так и не вышел на крепостцу из темноты лесного тракта.
На следующий день отряд остановился недалеко от крупной деревни, кишевшей навью. Синие и высохшие, они шатались меж домов, напоминая неуклюжих слепцов. Данияр, его дружинники и Орик с Валькой устроились на лесистом холме, откуда и наблюдали за поведением нечисти.
