– Вкусно? – спрашиваю.
Он в ответ мне кулаком в бок.
"Проняло, – понял я. – До печенок"
Так что с историями галилейскими пришлось обождать. Вечер посвятили Мишкиному языку. Я из него колючки выщипывал. Орудовал пинцетом и думал: "С любознательностью у нас точно – порядок. Предусмотрительности не хватает… Ни хрена!"
ПРО ВАСАБИ.
В воскресенье вечером жизнь почти налаживается.
Из всех возможностей куда-нибудь себя пристроить остается только ванна и телевизор. Тут и фильм выдался хороший: "Васаби". С Жаном Рено, который вроде бы француз, а на самом деле – испанец – в главной роли.
Сюжет лихой. Французский полицейский бьется с якудзой – кучей японцев, которых в киношных боевиках мочат все кому не лень. Такая голливудская месть за Пирл Харбор.
Так вот, измученный то ли схваткой с очередной бригадой в черных очках, то ли последующей женской истерикой этот самый комиссар Рено сидит с приятелем в Токийской забегаловке и потребляет васаби под разговор. Это чтобы показать какой он крутой на самом деле. Лупит васаби, и хоть бы что. Очень даже оно ему нравится. Приятель (для контраста) тоже немного отъел и тут же потом несколько минут фонарел прямо в кадре. Лед глотал стаканами, сложно жестикулировал и всячески отлынивал от продолжения беседы.
Короче, хороший фильм. Будил воспоминания.
А было так (конец 80-х):
Стянул я у дядюшки мотоцикл. И двинул по вдоль черного моря.
Катил к побережью. Вдыхал ионы йода. Жизни радовался.
Решил сгонять в Адлер, где по слухам на въезде в город висел билборд: "Да здравствует русский народ – вечный строитель коммунизма!" Хотелось удостовериться.
Ехал долго. Отдыхал, как придется. Бензобак был полон, но в организме не хватало мяса.
Вот тут и нарисовалась придорожная забегаловка в районе Цхалтубо. Судя по запаху, кормили вкусно. У столиков – стоя – несколько грузинских шоферюг жевали мясо с батонами. Поливали соусом. Галдели. "Ара… Ара…" Обстановка раскованная.
За прилавком буфетчица. Добротная как монумент.
Подошел к ней приветливо.
– И мне, – говорю, – того же.
И на водил показываю.
Плечи буфетчицы выразили сомнение.
– Русский? – спрашивает.
– Ну да…
– Ничего для тебя нет!
– Как так?! – растерялся. Мы же Великий Советский народ. А тут форменная неприязнь на национальной почве. Конфликт, если вдуматься.
Ну и буфетчица, видимо, скумекала себе что-то в том же роде. Смягчилась.
– На тебе, – говорит.
И подает тарелку мяса. Батон и три компота.
