– На это, – говорит, – я пойтить никак не могу. В Ихтиандры готов. Пожалуйста. Но не в Терминаторы. Они все плохо кончили. Я в кино видел.
Особенно трогательной вышла сцена Сашкиного расставания. С медработником, сиреной и кикиморой – в одном лице. Сестричка плакала битый час (потом сама удивлялась, как много слез, оказывается, в организме).
Сашка же лишившись трубок, приобрел взамен начатки свободомыслия. Потому произнес краткую речь о том, что: любовь, конечно, морковь, но дети – цветы жизни, и их надо своевременно удобрять, чем он и собирается заняться в ближайшее время.
В качестве ответного жеста она надела на него ночной горшок. На том и расстались.
Я потом сестричку эту еще пару раз видел. Во сне. Вот только в каком образе не помню: то ли кикиморы, то ли сирены. Пробовал остановить мысли по совету Шри Ауробиндо. Внутренний диалог уговорам не поддался. Организму не прикажешь. Слаб я насчет соблазнов. Готов был сочинить трактат на тему: "Душа женщины как природный катаклизм". Да передумал.
Никому верить нельзя. Особенно – людям.
Вот так.
ПРО ЛЮБОЗНАТЕЛЬНОСТЬ.
Прокатился я по Израилю. Красота! Пейзажи, сады, огороды разные. Кибуцы – одним словом. А вдоль кибуцев изгороди живые. Из опунций. Это кактус такой, кто не знает. Навроде куста из лепешек. И на каждой лепешке колючек штук тысяча. А может две.
– Вот, – говорит мне гид. – Проводим озеленение. У нас даже кактусы в дело идут. Они еще и плодовитые, между прочим. Видишь: на крайних лепешках шарики красные. Как яблоки. Только в колючках. Если эти колючки правильно счистить, то можно есть. Бедуины их с удовольствием потребляют. А в конце ноября аккурат урожай.
Я, конечно, не бедуин. Но очень любопытный. Сорвал тот плод. Почистил, как смог. Попробовал.
Да. Точно: сочный продукт. Сладкий. Мясистый. Объеденье. Только вот язык потом все равно весь в колючках оказался. Как эта самая опунция. Так что я потом часа два чесал его обо все, что попадалось, исключая разве что местные изгороди. Получил впечатление.
Решил я у себя на квартире такое чудо высадить. Прихватил плоды. В полиэтилен закутал. Домой привез. В миску выложил – дозревать.
Тут ко мне друг Мишка явился (см. "Про сюрприз") о поездке послушать. Встретились. Обнялись. Мишка на кухню двинул – на стол собирать. Я – на сувениры отвлекся. Вдруг слышу с кухни то ли стон, то ли хрип. Ринулся туда – друга спасать. Смотрю: он тоже насчет плодов опунции любопытство проявил. Только чистить их не стал – так откушал.
