Решил этим летом его сосед пчел завести. Договорился. Привез себе улей. Выставил на участке. Как раз в округе липы цвести начали. Благоухание как в раю. Опять же мед липовый – самый что ни на есть – к соседу в улей.
И дяде Пете сплошная благодать. На двор вышел, вздохнул полной грудью липовый дух, рюмочку налил. Лепота! Да только очень наш дядя Петя душевным уродился. Без слова доброго никак обойтись не может. А тут, как на грех, ни одного собеседника в округе. Только пчелы в улье жужжат.
«Ну, – решил дядя Петя, – какие ни есть, а твари божьи. Для компании сгодятся». Сходил за рюмкой, наполнил до краев, и в улей вылил. Стал ждать. Благодарности, видимо. Пчелы его не поняли. То есть – совсем. Сочли это действо химической атакой. Или нажрались всем ульем. С непривычки. И стали буйными во хмелю. Короче, пока дядя Петя до хаты добрался, облик свой потерял. Теперь на месте, где была голова – арбуз. Только без кожуры – рыхлый и красный. Можно, конечно, догадаться где перед, где зад, но скорее по другим частям тела.
Слава Богу, прежде чем рот заплыл, он им поорал немного. Так что народ, когда пчелы бесчинства кончили, к дяде Пете лекаря вызвал. Тот ему пчелиный антидот вколол и обещал, что недели не пройдет – будет как новенький. Если, конечно, пчелам на опохмел чего не выльет. Потом собрал свои лекарства и пошел к бабке Агафье Тузика лечить. Та хоть и жила от дома дяди Пети через три двора, да пса, что на цепи сидел, в дом затащить не успела. Вот и вышел он самым что ни на есть невинно пострадавшим. От душевности дяди Пети. Ужасной, как ни крути.
ПРО ПОПУГАЯ.
В США осудили подростка на 2 года за издевательство над животными. Он купил стопку разноцветной бумаги, посадил на нее хамелеона и стал выдергивать по листу. Хамелеон успел поменять цвет 19 раз, после чего позеленел и сдох.
Такая вот сага о любви к животным в эпоху перемен.
Я тоже виновен. И это тяготит мою душу.
Жил я тогда в дальней стране. Северной. По большей части. Поэтому, когда ко мне в форточку влетел волнистый попугайчик, это была не самая заурядная сцена. Скорее наоборот.
Зеленый и волнительный. Посидел на форточке, на стол вспорхнул. Там у меня плошка с кашей стояла. Так вот. Залез он в эту плошку и занялся кашей на предмет насыщения.
«Домашний, – решил я, – сбежал на свободу, пока жрать не приспичило». Философский вопрос, между прочим. Что дороже: личная свобода или надежный кров. Даже, если это клетка или конура. Кому как выйдет.
