Олдлейк выдержал долгую паузу, после чего произнес то, что вызвало в груди инженера настоящий эмоциональный смерч.
– Её. Не должно. Быть. Вот зачем мы здесь.
– Но… – слова застревали у инженера в горле. – Я не понимаю. Какая вам может быть с этого выгода?! Вы ведь знаете, на что она способна!
– А вот это слишком долгий разговор, господин Хайкрафт. Часть меня хотела бы сказать вам, что мы сможем продолжить его в другой раз. Но это вряд ли. Скажу лишь одно: вы сильно опередили время. Власть имущие нашего мира не готовы к такой резкой смене правил.
– Это вам не игра, – сквозь зубы прорычал инженер.
Олдлейк рассмеялся чистым, почти что добродушным смехом, словно они вели праздную беседу в каком-нибудь баре.
– Думаете, пешки не говорят то же самое перед тем, как их сметают с поля? Но довольно. Отойдите в сторону.
Инженер не шелохнулся. Но пальцы его правой руки разжались, выпуская «оникс» на волю.
– Я повторять не буду. Отойдите от нее, если хотите жить. Вы бы мне еще пригодились, лгать не стану. Но ваша смерть тоже станем вполне удовлетворительной опцией, – Олдлейк поднял правую руку чуть выше, – несомненно, он был готов отдать приказ открыть огонь.
– А как вам такая опция, – прошептал Тео и прикрыл глаза.
«Оникс» выпорхнул из его ладони и распался на десятки тысяч крошечных частиц. Олдлейк открыл рот, но так и ничего и не сказал.
На краткий миг падающие капли дождя засветились ярким фиолетовым огнем. А уже в следующую секунду орудие «Окьюра» собралось воедино и воротилось к своему хозяину.
Первым на землю повалился Олдлейк. А за ним попадали и все фанатики. На спину, на живот, набок, – они шлепались на мокрую землю, словно больные нарколепсией, внезапно застигнутые врасплох своим недугом. Но, на деле, все они были мертвы. На их коже, вероятно, даже не было и капли крови, как не было и видимых ран. Но через тело каждого из них прошли тысячи частиц «оникса». Неразличимых для глаза, но твердых и смертоносных частиц.
Тео согнуло пополам. Он знал, что так будет, и был готов к этому. Но боль была невыносимой. Его выворачивало наизнанку. Голова разрывалась на части. В нее будто заливали жидкий металл.
– Папочка? Папочка! Что с тобой?! – Агата села на колени рядом с инженером.
Тео почувствовал во рту соленый привкус крови. Отвернувшись от девочки, чтобы не напугать ее, он постарался вытереть губы рукавом, но руки его совсем не слушались.
– Сейчас… пройдет, – простонал инженер и забился в конвульсиях от накатывающей волны боли.
