–Тормозни-ка здесь, —скомандовал майор-танкист, послушно исполнившему его команду, капитану, – можно здесь стоять? Ну и хорошо. Я вам, соплякам, одну историю расскажу, чтобы у вас больше глупых иллюзий насчет этих гадёнышей не возникало. Мы тогда, не помню уж какого числа, уже почти сентябрь был, нормально так от границы углубились, ну тут, впереди высотка, а япошки вцепились в неё, как зубами! Ничего понять не можем, вроде б уже "ломаться" начали, "дрожать в коленках", а тут…, прям чуть ли не с голыми руками на танки кидаются! Ну ладно. Поднапряглись, "сбили" мы их с этой высотки, а там, поле, до самого края, и в стороны, куда глаз охватывает, ранеными, палатки с крестами, и между ними ещё. Ну, мы по рации, так мол и так…, а оттуда команда: "Вперёд!" Мы им: "Да как? Объезжать надо!" Оттуда: "Некогда, есть разведданные, что за этим полем аэродром,(а по картам точно – аэродром), битком самолётами набитый и туда колонна с горючим и боеприпасами приближается, так что, напрямик! И чем скорее – тем лучше!" Ну, что делать, дали мы команду, пацанам в танках наглухо закрыться, и на полном ходу, напрямик…, я как в башню залез, голову руками обхватил, между коленок засунул, да так и сидел, пока всё не закончилось.
"Мать честная, – всё похолодело внутри у Алексея Петровича, – это же, все девять кругов ада, там, в одном месте…"
–Проскочили, "долетели" до аэродрома, а там…, пусто. Грузовики брошенные, пара штук, ангары пустые, здание КП, казармы ‐ всё пустое… как потом мы узнали, эти "доблестные" китайские партизаны, "разведчики", специально, зная, предполагая, что так будет, всё устроили. Короче, комполка, как это дело понял, из штаба вышел, в ту сторону где мы, на колени встал, за "макаров"…
–Застрелился?
–Не успел, сердце остановилось, Бог уберёг… а начштаба, духом покрепше был, здоровенный такой, как медведь, раньше говорят худой был, когда в танке, а как при штабе…, ну вот, "сорвало" его "с нарезки", насмерть обоих этих китайцев, кулаками забил, парни, которые штабные там, по стенкам кабинета прижались, ни живые-ни мёртвые, а эти, он их бьёт, а они хихикают над ним, как над клоуном, пальцем тычут, радуются, и большой палец к верху: "халясё, халясё!" Радовались такому массовому душегубству…
Зажужжало опускаемое стекло. Резво выскочивший из объехавшей их "рено", патрульной дэпээсной десятки, чёрненький татарчонок всунулся в окошко:
–Старший лейтенант городс…, о Саня, привет! А я тебя не узнал! А ты чё? Машину поменял? Новая?, – заглянув дальше в салон и увидев сидящих на заднем сиденье пассажиров, – здрасте, с праздником.
