–Точно решили через османов? – задумчиво подёргал себя за бороду батюшка, – может всё-таки северным путём?
–Ох, ниет, отиец Авваниси! – коверкая от волнения слова акцентом, затараторила Моника, – сейчас уже конец лета, скоро холода, в каретах, на постоялых дворах кругом сквозняки, грязь…
–И это ещё, она про Европу говорит, – тихонько рассмеялся Александр, приобняв худенькие плечики своей жены, – это она ещё Польшу и Россию не видела…
–А что там? – вопросительно округлила глаза женщина, как птичка, поглядывая на троих смеющихся мужчин, – хуже?
–Лучше! Лучше! – дружно-протестующе замахали все трое в ответ, – сказочная страна!
–Ну дай, Бог! Дай, Бог! – вздохнул отсмеявшись Духовный Отец, – может всё и обойдётся. По большей части пути, вас сопровождать будут, я дал распоряжение…, в-общем, что мог сделал. До Крыма доберётесь, уже считай дома…
––
Храмовники выследили их и напали уже на Крите, когда, после провала их неудачной акции, устроенной в Неаполе, Александр преждевременно успокоился.
–Всё, теперь они не смогут, – уверенно убеждал его, при прощании, командир итальянского Подразделения, – мои люди, в Ватикане, передали мне, что во время этого Дела были уничтожены все их агенты присутствующие в этом секторе. Пусть, конечно, совет кардиналов нас и перехваливает, и по пути вашего следования, этой гадости полным полно, но думаю что, выследить вас, им уже не удастся.
Так и было. До самой этой вынужденной стоянки в критском полудеревенском порту. За все, предыдущие, три месяца плавания, сначала вокруг юга Италии, потом вдоль Забалканских стран в Грецию, с многочисленными остановками и многократными переменами транспорта, ни одного раза у супругов не возникло тревожного чувства, ощущения какой-либо опасности. Облако какой-то безпечной радости окутывало их всё это тёплое, лучезарное время мягкой средиземноморской зимы. И только тогда, когда их шхуну, несильным весенним штормом унесло от греческих берегов на Крит, где из-за усилившейся непогоды, семья приняла решение временно пожить на берегу, Александр почувствовал, где-то глубоко внутри себя беспокойство, первый признак приближающейся беды.
–Моника, родная моя, нам бы перейти на корабль, – неуверенно промямлил, мятущийся от своей безпомощности, муж, не глядя на измучанную безсонной ночью женщину, – капитан сказал, что наверное завтра отплытие, ветер попутный, и всё такое…, если останемся здесь, то неизвестно, сколько придётся снова ждать, когда будет попутное судно…
