– Возраст никуда не денешь… – сочувственно произнес Алекс. – На пенсию собирался уходить, и вдруг такое… – он помотал головой, а потом добавил: – Наверное, пошел звонить профессору Грэму. Представляю, какой шум сейчас поднимется из-за этого астероида… Так как, говоришь, его назовем, Люцифер? – уже примирительно обратился он к Джейку. – Ну что же, мне нравится это имя… Парни, давайте наконец работать, – заключил он.
В это время Хопкинс, забыв об обеде, закрылся в своем кабинете. Он еще долго сомневался и все взвешивал, прежде чем позвонить своему другу Грэму.
Профессор Грэм Кринспиг являлся главой Международной ассоциации по космической безопасности, или сокращенно МАКБ, которая находилась в Звездной долине посреди Апеннинских гор. Именно здесь решались глобальные вопросы безопасности Земли от внепланетных угроз.
Когда зазвонил телефон, Грэм сидел за своим рабочим столом и что-то увлеченно писал. Услышав звонок, он нехотя и с большим неудовольствием взял трубку, но услышав знакомый голос, заулыбался.
– Привет, Питер! – поприветствовал он Хопкинса. – Рад тебя слышать!
Внешне Грэм походил скорее на спортсмена, чем на маститого ученого. Его тело было подтянутым и упругим. Благодаря частым вылазкам в горы с его чисто выбритого лица не сходил загар. Этот образ дополняли высокий лоб, разноцветные глаза: один карий, а другой зеленый, и улыбчивые губы.
– Грэм, у меня для тебя плохая новость! – гробовым голосом начал Хопкинс. – Слышишь, очень-очень плохая! – он замолчал, собираясь с духом.
– Говори, не тяни, – поторопил его Грэм и посмотрел на время.
До начала его выступления на совете ученых, текст которого он сейчас писал, оставалось несколько минут, и звонок друга был совершенно некстати.
– Понимаешь, какая штука? Наш телескоп только что обнаружил большой астероид… И мне кажется, встреча Земли с этой махиной может закончиться катастрофой, – трагическим голосом произнес Питер и добавил: – Что-то наподобие астероида из «Армагеддона»… Помнишь старый американский фильм?
– Давай без голливудских выдумок, – раздраженно произнес Грэм.
– Короче, к нам движется огромное космическое тело, и лет так через шесть-семь оно врежется прямо в сердце Европы! Ты понимаешь меня? В самый центр!
Лицо Грэма исказилось от ужаса, до него наконец-то дошел смысл слов Хопкинса.
После звонка из обсерватории Грэм уже ни о чем не мог думать. Выступление, к которому он только что готовился, отошло на второй план, и он отменил его, сославшись на плохое самочувствие. Сначала профессор в задумчивости долго сидел за столом, а потом, как заведенный, скрестив на груди руки, стал ходить по кабинету. Он необычайно нервничал, и от этого его движения были резкими и беспорядочными.
