– Я сказал, что пути назад нет.
– Пока еще есть, – Нейман обвел глазом все приготовления, еще раз мысленно сверяясь со списком необходимого. – За последние несколько сотен лет никто не пытался совершить то, что нам предстоит. Малейшая неточность, малейшая ошибка может стоить нам жизни. И это лишь при самом благоприятном исходе. Не говоря уже о…
– У тебя появились угрызения совести, Олег? – вкрадчиво поинтересовался Назаров.
– Вы платите мне достаточно, чтобы распоряжаться и моей совестью, и моей душой, – криво ухмыльнулся Нейман. – Я просто напоминаю, что никто не в силах предсказать последствий. Вы все еще хотите рискнуть?
– Я приношу самую большую жертву из всех. Если бы не был готов рискнуть… – договаривать Назаров не стал.
– Кто-то еще в курсе? – уточнил Олег.
– Нет. Подробности знаешь только ты. В том числе за это я и плачу тебе столько, чтобы купить со всеми потрохами, – Нейман поморщился от ощутимого пренебрежения нанимателя, но смолчал. – Мои доверенные люди знают свою часть. Твои, с позволения сказать, коллеги – свою. Уверен, что никто из них не догадался?
– Нет. Они талантливы, но не способны видеть дальше своего носа. Моих объяснений им хватило. Помогло и то, что с каждым мы работали в отдельности, так что полной картины нет ни у кого. Вот только… Когда всё случится, они поймут. И я не поручусь…
– Я поручусь. О последствиях предоставь думать мне. Внешний барьер установлен?
– Да, пока его не разомкнут, ни один дух не сможет покинуть этот дом, или проникнуть в него без приглашения.
– Тогда беспокоиться тебе не о чем. Проведи ритуал. Убедись, что он сработал, как должно. Разомкни круг и впусти моих людей. Затем ты волен идти на все четыре стороны и распорядится вознаграждением так, как считаешь нужным.
В дверь гостиной постучали.
– Войдите! – бросил наниматель.
В комнату заглянул обезьяноподобный подручный Назарова. Его одежда была насквозь мокрой и запачканной комьями грязи, словно мужчина долгое время копался в сырой земле. Хотя… Почему словно?
– Хозяин, мы готовы.
– Хорошо, несите её сюда, – голос Назарова дрогнул то ли от волнения, то ли от внезапного испуга. Подручный скрылся, а наниматель повернулся к Нейману. – Говорил же тебе, пути назад нет. Гости скоро прибудут.
Колокольчик, который он не выпускал из рук, тихонько прозвонил.
19 октября 1880 года, Санкт-Петербург, Большая Морская улица.
– Чертовщина какая-то! – дрожащим голосом констатировал Решетников.
Надзиратель и Нораев нашлись в очередном гостевом салоне на втором этаже, расположенном рядом со спальней, где полгода назад нашла свою смерть баронесса Ридигер. Четверо мужчин стояли перед большим зеркалом. В нем отражался салон – со всей мебелью, бархатом, подушками, гардинами и даже фортепьяно в углу. А вот чего в отражении не было – так это их самих. Зато на кресле в центре, которое располагалось как раз за их спинами, в зеркале восседала полупрозрачная девушка. Казалось, что она просто дремлет.
