«Нет, он не мог» – пронеслось в голове. «Я с ним такого не делал».
А когда в комнату неожиданно вошел Астэ, Гэрету мгновенно стала ясна суть замысла. В руках у вошедшего была самая настоящая плетка из самых настоящих имперских волос.
«Вот так и выглядит полный провал» – подумал Гэрет. «И почему только я не погиб на войне, почему…»
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Астэ.
– Какая разница… – пробурчал имперец.
Астэ пожал плечами.
– Да просто не хочу, чтобы ты до суда случайно умер.
Гэрет метнул на него злобный взгляд исподлобья.
– Вообще, – продолжил Астэ, – я не любитель таких вещей. Но в данном случае это дело принципа. Поэтому, как говорил один очень заносчивый имперец – раздевайся до пояса и ложись на пол.
То, что у Гэрета все еще нет сил блокировать боль, Астэ понял по тому, как он вздрогнул при первом ударе. Дальше он уже лежал смирно; когда на синеватых полосах стали выступать капли крови, он снова стал вздрагивать. Когда капли размазались по всей спине, и она вся приобрела практически однородный цвет, с каждым новым ударом Гэрет стал издавать какие-то сдавленные звуки. Астэ приходилось совершать над собой значительные усилия, чтобы сдерживать эмпатию. У него устали руки. Сделав небольшую паузу, он, как любил делать Гэрет, ударил затем особенно сильно и внезапно. Тот не удержался и вскрикнул. Поскольку крики действовали Астэ на мозг – он это понял еще во время того допроса, о котором потом долго вспоминал с содроганием, – им было решено, что этого, пожалуй, достаточно. Положив плетку на подобие прикроватного столика, он вышел из комнаты. Думая над тем, стоит ли оставить Гэрету заживляющую мазь, он пришел к выводу, что нет, обойдется. Ему, в конце концов, не к восстанию по ночам готовиться, а просто ждать казни.
***
Вообще, перед полетом на планету Империи Астэ невероятно волновался. И он даже не мог объяснить, почему. Разумеется, самой по себе волнительной была предстоящая встреча с людьми его народа, но было еще что-то. «Ну, естественно, я ведь ни разу не был в других местах» – думал он.
Когда планета стала хорошо видна в иллюминаторе, сердце Астэ заколотилось. А когда он ступил на землю, его дух будто взлетел куда-то вверх и чуть было не вышел через голову. Этот момент он тоже запомнил на всю жизнь. Открывшийся вид поразил его до глубины души: на фоне фиолетового неба возвышались, будто лес, необычные, будто металлические, постройки разных форм – от округлых до острых. То тут, то там в воздухе будто плыли шаттлы. Ветер пронес мимо сорванные с какого-то дерева бордовые листья, а по бокам от места посадки был высажен газон красного цвета.
