Пока Астэ стоял с полуоткрытым ртом, сзади тихо подошел Лэнги.
– М-да-а… И как они тут живут, с такими-то цветами… – задумчиво протянул он.
Астэ повернулся в его сторону; в этот момент Лэнги даже как-то немного пожалел о своих словах.
– А я думаю, что мог бы ходить и без линз, – восторженно сказал Астэ.
– Но лучше не надо, – улыбнулся собеседник. – Ты нам еще нужен.
– Очень надеюсь, – засмеялся Астэ и тепло посмотрел на Лэнги.
Со стороны космического корабля послышались голоса выходящих имперцев.
– Черт, ну наконец-то! То колония, то война…
– Я уж не думал когда-либо в жизни вернуться…
– А раньше прилетаешь – и столько шаттлов вокруг…
– Ты опять ноешь?
– Да отцепись ты уже от меня…
– Спокойно, спокойно, – повернулся к ним Астэ, опасаясь, что они передерутся.
Вряд ли возможно полностью и во всех красках описать чувства людей из народа Астэ. А также чувства тех, кто за ними прилетел. У живших на планете Империи кожа была с заметным голубоватым оттенком, а под глазами красовались малиноватого оттенка синяки. Выглядели они еще более тощими, чем их собратья – скорее всего, связано это было каким-то образом с климатом.
Астэ не пришлось наблюдать момент, когда те впервые ступили на землю родины. Однако он успел перекинуться с ними парой слов. Оказалось, они помнили место своего появления на свет – очень смутно, будто во сне. Среди них ходили легенды об этой планете – в их воображении она рисовалась раем. Лучше всего им, конечно же, запомнился лес Рощ Жизни – в особенности эта мягкая густая трава наподобие мха, в которую наступал только что появившийся человек. Затем – люди вокруг, такие же, как и ты сам. Ты еще не можешь говорить и понимать – это потом смутные картинки интерпретируются – но уже чувствуешь какие-то волны в воздухе, а ощущаешь себя где-то в голове, будто сквозь нее проходит единый для всех поток. Затем… люди в черном, так плохо вписывающиеся в окружающую обстановку. Впервые появившееся чувство страха, хотя тебе и не причиняют вреда. Ну а дальше воспоминания, само собой, рознились.
Астэ сложно было сдержать слезы, слушая это все. И еще интенсивнее горел огонь ненависти к имперцам на фоне зародившейся еще давно и разрастающейся стремительными темпами острой национальной нетерпимости, буквально поглощавшей все его сознание.
***
Огромный зал суда был залит светом множества ламп, находившихся, как имперцы любили делать, в колоннах сбоку либо в настенных панелях. В отличие от помещения заседаний правительства и обоих главнокомандующих, зал имел какой-то кремово-оранжеватый цвет, будто придуманный для того, чтобы люди чувствовали себя некомфортно. Однако колонны и панели иссиня-обсидианового цвета несколько сглаживали впечатление. Значительно улучшало вид еще и обыкновение имперцев широко использовать драгоценные камни в интерьере – собственно, они и создавали янтарный цвет.
