В ожидании неизбежности | страница 27
– Миша, – послышался грубый голос за спиной, – следующий звонок.
– Спасибо, Ержи.
Ержи был звукооператором и передавал звонки из приёмной в студию радио.
– И у нас есть звонок! – пояснил Михаил для радиослушателей, – Здравствуйте, представьтесь пожалуйста!
– Михаил, здорово!
– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Меня Андрей!
– Хорошо, Андрей. Кем вы работаете?
– Так я дальнобойщик! Вот звоню вам из своего фургона!
– Ого! У нас такое впервые! – искренне удивился Михаил. Он продолжал разговор, – И куда вы едите, Андрей? – спросил он.
Водитель-дальнобойщик ехал в Омск. «Это увлекательно – путешествовать, видеть мир, видеть его необычность, разные краски» подумал Михаил. И он ещё больше разозлился, потому что сидел в необъятном кресле.
Озлобленный ведущий продолжал свою работу:
– Ну, так что, кому вы хотите передать привет?
– Я не буду передавать привет, я лучше скажу вам, Михаил, какое чудо вы сейчас пропускаете!
– Так! И что же я не видел такого? – с аналогичной иронией спросил Михаил.
– Удивительную красоту, которую я сейчас вижу! А вы прожигаете свою жизнь в пыльном городе, и даже не понимаете красоту.
«Вот, мне не хватало, чтобы какой-то шофёр меня жизни учил! Я прекрасно знаю, что там за городом. Он думает, если ему выпал шанс открывать для себя новые красоты, то остальные никогда этого не видели. Я видел, я знаю, а он меня тут «учить красоте» собрался!» подумал Михаил, а водителю ответил с сарказмом:
– Как же?! Ну, расскажите нам, какая там у вас красота.
– Михаил, я не мастак рассказывать про такие вещи, моё дело не трудное – вести фуру. Поэтому это вам надо выехать из города и посмотреть вокруг, на всё то, что я вижу сейчас!
Михаил хотел было возмутиться, но в одну секунду он понял, что водитель прав. Злость прошла, и Михаил хотел ответить водителю. Но услышал лишь хорошие русские маты, а потом сильный грохот. Во всей студии повисли немые короткие гудки.
Машины столкнулись.
Пассажир
Он мчался, вдавливая педаль газа до упора, разрывая ночной воздух и саму тьму. Она сидела рядом и смотрела вперед, выжигая взглядом мрак. Ее пронзительный взгляд вобрал в себя весь гнев и скорбь этой душной ночи, а ярость ее могла с легкостью вспороть брюхо этому воздуху, что несся им навстречу.
Да, обида и гордость перевешивали здравый смысл, поэтому оба молчали, просто следуя за извилистым полотном еле видной в свете фар дороги.
Вдруг ей стало невыносимо душно. Она начала задыхаться, но виду не показывала – последние его слова все еще жгли сердце.