В густой жиже серо – зеленого цвета плавали маленькие косточки. Мара прикрыла рот ладоньей. Она была уверена, эти косточки вчера сладко сопели за печкой. Не обращая внимание на корни, что путались под ногами как клочки змей, она побежала в дом.
За печкой спал старший сын Маньи. Но как бы не тормошила его девушка, он не просыпался. “Молоко” – догадалась Мара. Оставалось ждать до утра, она не могла оставить мальчика, иначе старуха погубит и его. Девушка затушила веточку и спрятала в кармашек, распустила волосы и принялась ждать.
Как только лучи солнца коснулись лица Старухи, та поморщилась, недовольно заворочалась, а Мара быстро легла в постель и притворилась, будто спит.
С рассветом проснулся лишь мальчик, сонно, он побрел за водой, растопил очаг и заварил чай. Достал с печи пироги с щавелем и яйцом и стал накрывать на стол. Как только завтрак был готов, он осторожно подошел к старухе, разбудил ее и пригласил к столу. Стоило ей умыться, она нависла над кроватью и закричала: “А ну подъем! Вставай! Мы тут уж и завтрак сготовили, и воду принесли, а ты все спишь! Вот лежебока!”.
-Наверное лучше другими прикрываться, да детей своих губить! – Вскочила Мара с кровати, крикнула и уставилась на старуху.
–Я стара и больна! Еще и сына кикиморы утащили! А ты! Ты….А мы… – Голос старухи сменился на жалостливый, казалось, что вот – вот заплачет – Мы тебя приютили, так ты еще и упрекаешь нас в чем – то. Ну и девочка. – Заворчала старуха и вышла из дома.
Внутри сломалась плотина и русло понесло мощную реку. Мара почувствовала силу внутри, река разлилась. Запалила она ветку снова, окурила дом. Предстало жилище в новом свете: черная печка с отпечатками детский рук, сломанная кровать, заколоченные окна и щели в полу. Девушка вышла из дома чтобы найти мальчика.
Пелена исчезла, Старуха была сгорбленная, с морщинами и обрюзгшим телом. Грязное платье со следами болотной слизи и крови. Но она была не одна. Над серым телом Маньи склонился рваный черный силуэт. Он вышел из чучела и повис над ней, подобно облаку, что обволакивало старуху, управляло ей. Старуха Манья не имела власти ни над душой, ни над телом, ни над судьбой.
Сын старухи сидел на скамейке возле дома и плел лапти. Он был как муха, что попала в сети к старому голодному пауку.
-Я не дам тебе и его погубить! – Мара присела к мальчику и обняла его. Он был холоден как пурга, тверд подобно камню, и кажется уже не жил. Старуха подскочила, волосы ее зашевелились подобно змеям. Ребенок начал теплеть, щеки порозовели, глаза засияли.
