– Что это значит? – я отложила конфету, которую собралась было попробовать.
– Вчера недостаточно хорошо вытер пыль, поэтому сегодня на голодном пайке, – улыбнулся отчим.
У меня чай застрял в горле. Арсений стал красный как рак.
– Николай Григорьевич, вы понимаете, что это издевательство над ребёнком? – сдерживаясь, спросила я.
– Какой он ребёнок, лоб здоровый, – отмахнулся отчим. – Ест в три горла, а пыль протереть забывает… Никакой ответственности! Зато теперь не забудет о своих обязанностях, так ведь, Сеня? – интонация его опять изменилась.
– Да, – ответил мальчик.
– Да, папа! – с оттяжкой сказал отчим.
– Да, папа, – торопливо повторил пасынок.
– Современные дети вообще не приучены к трудностям, всё им на тарелочке с голубой каёмочкой подаётся. Так-то я его неплохо вышколил, но иногда башню срывает и гайки приходится подкручивать.
Мне стало не по себе от его откровений.
– Вышколил – говорили обычно о слугах, а Арсений – ваш сын! Он растёт, и как на голодный желудок ему заниматься? – возмущённо спросила я.
– Ну, каждое действие влечёт последствия, – пожал он плечами. – Кто-то же должен преподать ему урок? Пусть лучше это буду я, чем кто-то другой.
– Давайте договоримся, – твёрдо сказала я, – что в дни, когда я буду заниматься с Арсением, он будет сытым и спокойным! И сидеть сможет нормально! Иначе всё бессмысленно… Все наши разговоры.
– Хорошо! – подозрительно легко согласился отчим. – Но у меня тоже есть условие.
– Какое?
– Заниматься вы будете с сыном в течение месяца каждый день по два-три часа. После этого я его проэкзаменую и посмотрю, смогли вы его чему-то научить или нет. Если да – будете заниматься дальше, если нет – на нет и суда нет. Согласны? – острые карие глаза смотрели внимательно. Он выжидал.
«Какой-то подвох?» – подумала я. Возможно. Но сзади стоял забитый и подавленный мальчик, которого этот взрослый, сильный человек держал в узде, и я отбросила подозрительные мысли.
– Хорошо, договорились, начнём завтра же. Я смогу заниматься с пяти до восьми.
– Замечательно! – опять передо мной был добрейший человек. – Арсений, с завтрашнего дня все уроки должны быть выучены к пяти часам, чтоб не отвлекаться от дополнительных занятий. Ты понял? Я проверю!
– Да, папа, понял, – тихо ответил мальчик.
– Теперь я пойду, а вы, пожалуйста, накормите сына и разрешите ему сесть в конце концов.
Я поднялась и, честно говоря, кипя тихим негодованием, направилась прочь из этого гостеприимного дома. Идя домой, постоянно срывалась на бег, потому что не знала, как дать выход возмущению, бурлившему во мне.
