Рядом кто-то приглушённо хныкал. Лика осмотрелась и слева от себя, метрах в десяти, увидела одну из женщин с перекроенными лицами. Ту самую, что когда-то уродовала людей, потом стала постоялицей, а после – санитаркой в «Черноречье». Теперь она, бледная и худая, а не холёная, как на старых фото, рыдала, размазывая слёзы по бугристому лицу. Заметив Лику, новенькая всхлипнула и мигом улизнула обратно в здание.
Поставив локти на перила, Лика посмотрела вниз, на бурый снег у кирпичной стены. Нет, эта расфуфыренная тётка, конечно, вела себя мерзко, как и её сынок. Но летящие во все стороны кровавые сгустки…
Перед лицом Лики появилась рука, держащая горизонтально смартфон. На экране несколько подростков, гогоча, скакали вокруг одного, скорчившегося в центре, нанося удары с разных сторон, чтобы он не мог подняться. Били по рукам, ногам, рёбрам, спине, а один, смутно знакомый, всё метил в голову.
– Проси прощенья! – орал чей-то голос, явно пьяный.
– Проси! – подхватил хор заплетающихся языков.
Вроде бы тот, что в центре, спросил за что, хотя разобрать что-то сквозь помехи и гогот было трудно.
– За своё существование! – И снова взрыв хохота. – Тебя никто не просил рождаться!
Избиваемый попытался приподняться, и в этот момент белобрысый пацан ударил его ногой по голове «с вертушки». Парень упал навзничь, сверху сразу наскочили двое, а третий, ещё раз пнув по голове, стал скакать на животе лежащего.
– Всё! Кердык! – захлёбываясь ржанием, произнёс женский голос за кадром.
После небольшой сумятицы лежавшего подхватили и поволокли. Прыгающее изображение следовало за толпой по ночной набережной, где под фальшивое пение похоронного марша, безжизненное тело перебросили через парапет. Бесформенный силуэт, удаляясь, уменьшился и исчез в кольце брызг, сверкающих в свете фонарей.
Видео закончилось, и Погорельский убрал смартфон.
Руки Лики сами собой сжались в кулаки от желания разорвать всех, кто был в кадре, на кусочки. В висках стучало, даже перед глазами поплыли тёмные круги.
– Вот и славно, – произнёс приятный голос Погорельского. – Прокатимся?
– Что? – повернулась к нему Лика. Восковое неподвижное лицо главврача расплывалось в волнах всё накатывающего гнева, а его вопрос вообще пролетел мимо.
– Пойдёмте. – Погорельский галантно открыл для Лики балконную дверь и пропустил её вперёд. Потом, поддерживая под локоть, чтобы ей не так больно было хромать, провёл на первый этаж.
Проходя мимо стойки Кристины, Лика дождалась, пока администраторша обратит на них внимание, и чуть сильнее опёрлась на руку Погорельского, состроив страдальческо-благодарную гримасу. И только увидев, как скривилось лицо Кристины, довольно улыбнулась.
