– Твой выкидыш со своими дружками избил и утопил ребёнка! Инвалида!
– Это не твоё дело! – выкрикнула расфуфыренная, забыв о пощёчине, от которой у неё лицо стало наполовину пунцовым.
– Нет, моё, – прошипела Марта, глядя ей в глаза. – Это был мой ребёнок.
– Это был нежизнеспособный инвалид, – презрительно фыркнула тётка. – Туда ему и дорога, зачем ты его только родила. Он бы всё равно долго не протянул.
Марта с рёвом вцепилась в ярко накрашенное лицо, отчего её соперница взвыла, и попыталась защищаться своими накладными ногтями, но медсестра оказалась сильнее. Она заставила тётку в мехах осесть на пол, и только тогда отцепилась, ткнув на последок в разбитый нос сложенными пальцами, прямо как хищная птица.
– Что ты тут протявкала, а? Что?! – истерически вопила Марта, с окровавленными руками нависая над поверженной женщиной. – Что нельзя ломать твоему мальчику жизнь?! А то, что он отнял жизнь у моего сына! Это как?! – Марта кричала так, что слюна брызгала во все стороны. – Они его мучили и всё снимали! А потом сбросили в реку! И всё выложили!
Марта, размахнувшись, снова ударила пытавшуюся отползти по физиономиии. По плитам холла брызнул веер алых бусинок крови. Дамочка находилась к Лике спиной, но сгусток крови, когда её голова резко повернулась, пролетел совсем рядом и оставил след на косяке входной двери.
– Почему твой сын должен жить, когда мой убит?! – И Марта огрела женщину с другой стороны. От этого удара та неестественно извернулась и упала плашмя, повернув кровавое месиво, что осталось от лица, в сторону Лики.
– У нас новый постоялец, – спокойно проговорил материализовавшийся рядом Погорельский. Потом обратился к Кристине: – Оформите. – И к Лике: – А вы приберите здесь.
Главврач исчез также бесшумно, как и появился. Марта, всё ещё тяжело дыша, наклонилась, сцепила пятерню в волосах расфуфыренной тётки и поволокла её за стеклянные двери, туда, куда чуть раньше утащила её сынка.
Лика на одной ноге попрыгала к лестнице, чтобы наверху взять швабру, перчатки и налить воды.
– Эй, ты куда собралась?! – раздался за спиной голос Кристины. – А убирать кто будет?!
– Кто насвиничал! – через плечо огрызнулась Лика. Всякое желание убирать за Мартой испарилось, равно как и возникшая было симпатия к Кристине. Больше того, саму эту Кристину недурно бы оттаскать за патлы, хотя бы разок. Вредина какая. Наверное, ей тут очень нравится – можно хамить людям чуть ли не круглосуточно.
Пинком открыв дверцу, так что звякнуло стекло, Лика вышла на общий балкон, даже не заметила, какого этажа. В кои-то веки оказалось приятно вдохнуть влажный апрельский воздух.
