— О, Боже! — с хрипом воскликнул человек, которого Брок все еще держал за горло. — Я ничего с ней не делал, клянусь! Эта сука сломала мне нос, но я ее не трогал! Г-Греза, — быстро произнес он, указывая в ту сторону, куда убежал его приятель. — Он стрелял в нее, не я!
От этой внезапной новости пальцы Брока еще сильнее сжали человеческое горло. — В нее стреляли?! Говори, где она, черт возьми! Сейчас же!
— В м-морозильной камере, — выдохнул он. — О, черт! Прошу, не убивай меня!
Брок еще сильнее сжал пальцы, затем отбросил скулящего сукиного сына в дальнюю стену. Человек вскрикнул от боли и всхлипывающей кучей свалился на бетонный пол.
— Молись, чтобы с ней все было в порядке, — сказал Брок, — или ты пожалеешь, что я не убил тебя прямо сейчас.
Дженна сжалась на полу большой морозильной камеры, ее зубы стучали, а тело дрожало от холода. За закрытой стальной дверью зазвучали громкие голоса, грохот, крики мужчин… резкий звук стрельбы и разбитого стекла. Затем послышался сильный и устрашающий рев, который заставил ее резко поднять голову, вырывая из полубессознательного состояния, при котором голова становится слишком тяжелой, а глаза начинают закрываться.
Она прислушалась, но услышала лишь воцарившуюся тишину.
Кто-то приблизился к морозильной камере. Ей не нужно было слышать звук приближающихся шагов, чтобы знать это. Внутри было морозно, но поток ледяного воздуха, проникавший в камеру через закрытую дверь, казался просто арктическим.
Щеколда протестующе заскрипела, прежде чем вся стальная панель с оглушительным звуком была вырвана из петель. Из проема шел пар, окутывая массивную, одетую в черное фигуру человека.
Нет, не человека — внезапно поняла она. Вампира.
Это был Брок.
Черты его лица были острее, она еле его узнала. Из его рта шел пар, а за парой солнцезащитных очков светились два уголька, тепло от которых она почувствовала словно прикосновение, когда он просканировал помещение и обнаружил ее сидящую в углу и дрожащую от холода.
Дженна не хотела чувствовать облегчение, когда он подошел и опустился рядом с ней на корточки. Она отказывалась доверять своим чувствам, кричащим о том, что он был другом, который хочет ей помочь; кем-то, в ком она в данный момент нуждалась. Возможно, единственным человеком, способным ей помочь.
Она начала говорить ему, что с ней все в порядке, но ее голос был тихим и слабым. Взгляд его ярко-янтарных глаз прожигал сквозь очки.
Он посмотрел вниз и зашипел, когда увидел ее раненое бедро и кровь, пропитавшую джинсы и образовавшую под ней небольшую лужу.
