– Ты б не кормила его булкой, кверху брюхом всплывет, отцу нового покупать придется! – недовольно проворчала дама постарше.
Девчушка испуганно всплеснула руками:
– Как так? Брюхом кверху? Почему это?
– Потому, что эти твари ничего, кроме рыбы и мяса не едят… – дама брезгливо отвернулась.
– Прости меня, русалочка, я не знала… – глазки рыженькой стали печальными, будто её дневной нормы еды лишили.
Она подобрала юбку и побежала куда-то вглубь берега, а вредная дама последовала за ней, ворча на ходу:
– Воспитанные девушки так себя не ведут.
А Мира и не уплыл бы никуда. Кишки завертело так, что он забил хвостом и ухватился за опору пристани. Он думал, что помрет, а не помрет от боли, так на вечернюю норму точно не наработает и от голода окочурится.
Рыжая куда-то подевалась, видимо забыла о том, что хотела ещё прийти, да уж и не до рыжей-то было. Мира прикрыл глаза, принимая судьбу, но услышал шаги. Тяжелые людские сапоги грохотали по деревянной пристани, люди о чем-то спорили, а на берегу пыхтела странная паровая повозка людей.
– Ну и где этот уродец? – громко спросил один из тех, кто топал сапожищами.
– Да вот, хвост торчит!
Две пары рук дернули Миру за хвост, вытаскивая из воды. Тот попытался сопротивляться, но двое рабочих затолкали его в бочку, закрыв крышкой. В крышке были отверстия, но воды налили так мало, что Мира с трудом дышал. Бочку крутили, наклоняли поднимали, а потом поставили прямо, и под ней затарахтело.
– Трогай! – крикнул человек, который, кажется, сидел около самой бочки.
На странном человечьем языке это значило не то, что нужно дотронуться до чего-то, а приказ ехать. Повозка затарахтела ещё громче, чем до этого, бочку закачало – поехали, значит. Мира был ни жив, ни мертв от страха, он не знал, зачем и куда его везут.
Повозка тарахтела очень и очень долго, наконец остановилась, бочку сдернули с кузова, сняли крышку и выплеснули куда-то. Мира к этому времени чуть не испустил дух, потому не сразу понял, что откуда-то появилось много воды. Он ударил хвостом – места было много, как в реке, но вода обладала неприятным привкусом и запахом. Стоячая – значит заводь или маленькое озеро, а то и пруд. Мира выплыл и огляделся – и впрямь пруд, а вокруг сад, да красивый такой. Не бочка, но и не поплаваешь толком. Зато тут пахло рыбой, не тухлой, а живой. Вон одна даже хвостом махнула. Вот так номер: в речке около завода даже мальков не водилось! Нутро ещё болело от чудной человечьей еды, но голод оказался сильнее – Мира поймал рыбеху и съел целиком. Кишки поурчали чуть и успокоились. Внутри приятно потеплело – такой хорошей еды у него уж много лет не было.
