Втроем тяжко было… Иногда нет да нет находили на дне железяку, да такую огромную – одной хватило б на дневную норму, но втроем не поднять. Возятся, пилят, а к обеду ни один не успевает, вот и сидят впроголодь. Ну или отправляют Миру, как самого проворного таскать напиленное, на одну норму набирают и делят на троих. Хотя что там делить-то – одному мало…
Сегодня ещё, как назло, разболелся плавник, аж тошно – видно к буре! Такому на норму не набрать… Вот бы жемчуга добывать, там бы ел досыта. Но кто ж калеку возьмет!
Мира увидал, что у берега торчала железка, похожая на гнутый старый рельс, и Мира попробовал её достать, но та не поддавалась, больно тяжелая. Он сплавал за пилой – одному было сложно пилить, а старики с юнцом уплыли кто куда. С горем пополам отпилив подходящий кусок, русалка потащил его на заводской берег. Там, на закованной в камень набережной стоял человек с ведерком, полным потрохов.
– Э, калечный, принес что-то!
Мира втащил железяку на берег, человек бросил на весы и ухмыльнулся.
– Не, не заслужил ты обед! – хохотнул работник, хотя Мира даже из реки видел, что стрелка на весах слегка перевалила за заветную красную черту – полуденную норму. – Но так уж и быть, я сегодня добрый!
И с гаденькой ухмылкой он кинул русалке два рыбьих хребта с головами. По норме полагалась ещё миска требухи, но этот часто зажиливал. Старики поговаривали – ненавидел их брата, потому что дикая русалка его сестру в воду утащила, чуть не утопила.
Мира кое-как утолил голод и поплыл воевать с железкой, надеясь, что к вечеру работник сменится. На пристани, куда причаливал пароходик, на котором приезжали Главные Хозяева. Там стояли две дамы – в кружевах, с зонтиками. Одна, молодая, чьи рыжие локоны кокетливо торчали из-под шляпки, вскрикнула:
– Смотри, русалка! Русалка!
Вторая, постарше, мать или гувернантка рыжей, скривилась и отвернулась.
– Фи, какой уродец!
Рыжая подобрала юбку, подскочила к берегу и нагнулась к воде.
– Русалочка, русалочка, плыви сюда!
Та, что постарше, недовольно поджала губы, но видимо привыкла к чудачествам юной девушки, потому не стала её останавливать. Мира, чуть не впервые увидав человеческую девушку, испугался. Но она протягивала какую-то снедь. Кажется, такое ели люди…
Мира потянулся к рыжей и взял из её рук своей когтистой рукой. Девушка вздрогнула, но ладошку не отдернула.
– Ты славный, но мокрый и холодный, как рыбина… – хихикнула она.
Мира жадно съел гостинец. Было вкусно, но нутро сжалось, не принимая диковинной еды. Живот почти тут же закрутило. И как люди это едят? Уж лучше тухлых рыбьих кишок!
