Сделал Богдан все, как Яга велела: к дубу никого не подпускал, сам вызвался его к мосту доставить, а до моста добравшись, достал молот да колья и давай их в каждую опору забивать. Как вошел первый кол, раздался треск да скрип, как вошел второй, гром мощный грянул, да так, что всколыхнулась твердь земная, как вогнал третий, из глади речной стоны раздались, словно людские, но Богдан уже знал, что это нечисть смуту наводит. С каждым вбитым колом сходила чернота с реки Светлой, и все больше изнывала нечисть. Ветры поднялись, непогода разгулялась не на шутку, нестерпимый звук с ума сводил до мути перед очами, будто пытаясь Богдана от моста прогнать. Но не сдавался сын кузнеца, дело свое вершил да Ягу с каждым ударом добрым словом поминал. А как всадил последний кол, то и вой стих, и ветер исчез, словно и не было их вовсе.
Три дня после этого тишина в царстве была, люд простой из изб и носа не показывал, а от царя и весточки не было. Уже сам Богдан в терем царский засобирался, ждать нельзя было, ночь на Купалу сегодня наступала. Только клич гонцов услыхал. Раскрыл ставни избы своей и слышит, отовсюду кричат, что помер царь, три ночи бесновался, потом холодным изливался и помер.
Народ три дня гулял, поминки по царю справлял: с песнями, плясками, шутками да прибаутками. Богдану вроде бы тоже весело было, да только на душе тяжесть лежала; все Ягиню вспоминал да места себе не находил. На четвертый день совсем тоска-кручинушка за горло взяла так, что закрыл свою кузницу Богдан и пошел за высокую черную гору, за дремучий лес, к покосившейся старой избе, в которой Ягиня жила.
Яга тем временем набранные на Купалу травы в пучки вязала да под крышей развешивала. Только радости на душе совсем не было. Все дни она в зеркало заглядывала да ждала, что волосы поблекнут или бородавки вернутся, только все на месте оставалось: и красота ее, и коса до пояса, и румянец свежий.
– Спеш-ат, – протянул кот, лениво заигрывая лапами пойманную мышь-полевку.
Яга лишь зыркнула на него злым взглядом:
– Что, плут и негодник, шутить надо мной вздумал?
– Спешит Богдан, коль сама не видишь, так иди в блюдце глянь, – хоть и не верила Яга Баюну, ибо пошутить пушистый негодник любил, но в избу зашла и яблочко на блюдце бросила.
– И в прям, спешит, – тихо, словно не веря.
– Матушку испросить не забудь, – довольно промурлыкал кот, входя следом в избу, перед этим, видимо, сытно отобедав мышью, – а то снова рожу твою корявую сто веков наблюдать придется.
