– Нет, почему? Всё, что ты знаешь, это вся правда, а если и есть какие-то секреты, то уж их точно знает твой отец,– как-то холодно ответила Ольга Викторовна.
– Ты ревнуешь?– встревожено спросил я.
– Нет!– громко ответила она.– Что ты? Как я могу?
– Тогда почему твои глаза похолодели? И почему ты так не любишь разговаривать о моей матери? Хотя в детстве ты охотно со мной общалась!
– Антон, не мне говорить о твоей матери, Ваня знал твою маму, ведь я появилась в его жизни, когда тебе уже было пять лет! Что я могу о ней знать? Отец безумно любил её, всегда вспоминает, тепло отзывается, рассказывает, как они познакомились и как ждали твоего появления.
При словах «он безумно любил её» в сердце моей мачехи что-то перевернулось. Я понял, почему она так тщательно избегала этой темы. Ей было больно и ревниво осознавать, что она так и не смогла вытеснить мою мать из сердца отца. Она не смогла сделать так, чтобы моя мама стала просто светлым воспоминанием, просто матерью его ребёнка, маленькой частью его жизни. Ольга Викторовна знает, что отец по-прежнему любит маму, любит свои воспоминания, и самое страшное, чего он боится, – это хоть что-нибудь забыть, что-нибудь связанное с ней. Мама вросла в отцовское сердце несмотря на то, что прошло больше двадцати лет. Мне было жаль отца, страдания его были велики, но и Ольга Викторовна чувствовала себя обиженной, обделённой. Конечно, он любил её, но по своему, и сейчас он любит её. Как-то давно, лет десять назад, они ругались на кухне – это был единственный спор за всё время. Тогда Ольга Викторовна назвала себя «кормилицей» – сейчас я понял, что это означало. Она просто была в его жизни, просто растила мальчика, потому что женская рука была необходима.
Ольга Викторовна любила моего отца очень сильно, бог не дал им детей, хотя они и не стремились к пополнению семейства, весь их мир сконцентрировался на мне. Но меня всё равно поразило холодное восприятие Ольги Викторовны, поразила её ревность и некая злоба на мою маму, пускай она хороший человек, любит меня как родного сына и готова за меня жизнь отдать, но я не позволю делать мою покойную мать в чём-то виноватой.
– На будущее, Ольга Викторовна,– так же холодно ответил я, – мне неприятно, что о моей матери вы говорите как-то снисходительно, холодно и с раздражением в голосе. Пускай вы не специально, пускай вы хорошая женщина, но прошу впредь отзываться о ней так же, как вы отзываетесь обо мне и об отце.
