Катерина заметила, что лицо Руднева сперва нахмурилось, а потом будто окаменело. Девушка сразу же списала такую реакцию на несомненную зависть красавчика к очевидному превосходству вновь пришедшего. Кормушин и Никитин же появлением сутулого были обрадованы и даже возбуждены. Они обменялись рукопожатиями, Руднев же заложил руки за спину, избежав тем самым приветственного ритуала.
– Екатерина Афанасьевна, Зинаида Яковлевна, разрешите вам представить: Григорий Алексеевич Рагозин, – засуетился Никитин. – Григорий, это те две слушательницы курсов, о которых мы тебе рассказывали. Они приходили на лекцию.
Рагозин смерил дам бесстрастным ледяным взглядом и пожал им руки совсем по-мужски.
Этот уж ни при каких обстоятельствах не станет краснеть, подумалось Катерине, на которую взгляд Григория Алексеевича произвёл просто-таки гипнотическое действие.
– Григорий Алексеевич один из основателей нашего кружка, – пояснил Кормушин и, обращаясь к Рагозину, спросил. – А ты, Григорий, почему на лекцию не пришёл?
– Занят был, – сухо ответил Рагозин таким тоном, что Катерина сразу поняла, что занят он был чем-то чрезвычайно важным и невероятно опасным. – Я, собственно, за вами пришёл. У нас изменились обстоятельства. Вы готовы прямо сейчас пойти со мной? – Рагозин в упор смотрел на Кормушина и Никитина, Руднева он полностью игнорировал. – Если Зинаида Яковлевна желает, она может к нам присоединиться.
Зинаида просияла. Екатерина онемела от обиды. Никитин засуетился. Нервно снимая и надевая очки, он в нерешительности переминался с ноги на ногу.
– Я… Я конечно… Но мне нужно Екатерину Афанасьевну проводить… – пробормотал он неуверенно.
Ему на помощь пришёл Руднев:
– Если Екатерина Афанасьевна не против, я почту за честь её проводить, – вызвался он учтиво.
Не видя для себя иного достойного выхода из сложившейся ситуации, Катерина взяла Руднева под руку.
– Вы очень любезны, Дмитрий Николаевич, благодарю вас!
Садясь в извозчичьи сани, Катерина едва не плакала от досады. В другой раз она была бы счастлива проехаться в обществе столь привлекательного и приятного молодого человека, но сейчас её снедала обида от того, что демонический Рагозин её с собой не позвал, а ещё более от того, красавица Зинаида его приглашением удостоилась.
Руднев же то ли не понимал переживаний Катерины, то ли делал вид. Всю дорогу он пытался развлекать её пустячными разговорами, а прощаясь у её дома, заявил, что был бы счастлив написать её портрет в образе Королевы мая. Кем была эта самая королева, Катерина не знала, но предложение Руднева настроение ей заметно поправило, и она снисходительно пообещала над ним подумать.
