Через несколько дней Катерина с подругой снова встретились с тремя студентами, с которыми были на лекции Строгонова. Они поджидали курсисток после занятий, чтобы проводить.
После давешнего происшествия отношения между подругами были несколько натянутыми. Зинаида всё это время ходила с каким-то чрезвычайно взволнованным и загадочным видом, время от времени хватая подругу за руки и жарко шепча:
– Ах, Катенька! Если бы я только могла тебе всё рассказать!
Эти экзальтации Катерину невероятно злили, она была уверена, что рассказать Зинаиде на самом-то деле нечего, и она просто рисуется.
Ещё пуще Катерина была сердита на своего незадачливого ухажёра Арсения Акимовича Никитина, и если достойного ответа подруге она найти не могла, то уж его-то знала, как проучить.
Молодые люди встретились возле здания Высших курсов на Малой Царицынской и решили пройтись до Девичьего Поля, где ещё не убрали постройки рождественского городка. Катерина, демонстративно игнорируя Никитина, взяла под руку Дмитрия Николаевича и была с ним всю прогулку невероятна мила и оживлённа.
Наблюдавшего за этим Арсения Акимовича бросало то в жар, то в холод. Попеременно краснея и бледнея, он всячески пытался переманить внимание Екатерина Афанасьевны на свою персону, но та его будто и вовсе не замечала.
Последний смертельный удар мстительница насела, когда молодые господа сажали девушек в сани.
– Я подумала над вашим предложением, Дмитрий Николаевич, – мило прощебетала Катерина, посматривая краем глаза на совсем уже сникшего Никитина. – Я готова вам позировать. У меня есть время в субботу после лекций. Вам это подойдет?
Арсений Акимович застыл в онемении, а Руднев, вовсе этого и не заметив, поблагодарил Екатерину Афанасьевну, подтвердив, что будет ждать её в своей мастерской в особняке на Пречистенке аккурат в субботу.
Едва увозившие барышень сани скрылись за поворотом, Никитин шагнул на Руднева, сжимая кулаки и гневно сверкая стеклами очков. Обычно застенчивое лицо Арсения Акимовича было перекошено от ярости и шло пунцовыми пятнами. От неожиданности Руднев аж отшатнулся.
– Вот, значит, как?! – срывающимся голосом выкрикнул Никитин. – Она вам, Дмитрий Николаевич, позировать будет?!
– Господи, Арсений! Да и что с того?! – до Руднева начала доходить двусмысленность возникшей ситуации. – Ничего такого между мной и Екатериной Афанасьевной нет! У неё просто типаж…
– Типаж?! Вот это как называется?!
Дмитрий Николаевич не привык, чтобы на него шли с кулаками, да ещё и орали, и потому тоже начал выходить из себя.
