- Эль-Зафури.
Ральф не раз слышал имя этого независимого вождя арабов, но никогда еще ему не приходилось встречаться с ним лицом к лицу.
- Он здесь?
- Он направляется сюда, - равнодушно ответил предводитель арабов. - Он мой друг - нам нечего опасаться его.
Вдали показалось облако пыли; оно было велико и свидетельствовало о многочисленности отряда Эль-Зафури.
Через полчаса Эль-Зафури разбил лагерь, и Гамон мысленно порадовался тому, что этот повстанец был в дружеских отношениях с его наемником.
Гамон отправился лично приветствовать Эль-Зафури. Прославленного араба он застал в палатке, сидящим на коврике. Это был высокий и статный человек с широкими губами и негритянским разрезом глаз. Цвет его кожи был темнее, чем у остальных арабов.
- Мир твоему дому, Эль-Зафури, - сказал Гамон, следуя восточному этикету.
- Да будет мир и над твоим домом, - ответил шейх. - Я знаю тебя, ты Гамон.
- Да, это я, - заметил Гамон, польщенный тем, что его слава проникла так далеко.
- Ты приятель Сади Гафиза?
Вопрос этот был несколько щекотлив, потому что Сади Гафиз менял друзей бесчисленное число раз; могло случиться, что его недавний друг Зафури мог в настоящее время быть его смертельным врагом.
- Сади - мой агент, - ответил он осторожно. - Но кто знает, друг ли он мне? Сади служит солнцу, лишь пока оно светит.
Это он мог сказать без опаски, потому что репутация Сади была не из лучших. Гамон почувствовал некоторое облегчение, заметив, что в глазах Зафури вспыхнул довольный огонек.
- Это верно, - сказал он. - Куда ты направляешься, Хай? - спросил он капитана парусника.
- Я направляюсь в горы, шейх, - ответил капитан, поглаживая бороду.
- В таком случае тебе предстоит нелегкий путь, - многозначительно заметил Эль-Зафури. - У тебя есть пленник?
Капитан кивнул головой.
- Мне рассказали об этом мои люди. Они говорят, что он умрет. Я думаю, что это самый лучший выход для него и для вас. Когда человек засыпает навеки, он не может никому причинить вреда, и он счастлив. Я приду на заседание твоего суда.
Ральф был не прочь также присутствовать на суде, но он двое суток не сомкнул глаз и поэтому решил прилечь отдохнуть. Прилег и тут же погрузился в крепкий сон.
Суд должен был состояться час спустя после захода солнца. Предстояло зрелище, бывшее в новинку даже Эль-Зафури. Люди выстроились шпалерами, образовав узкий проход, через который должен был пробежать пленник. Если ему удавалось добежать до конца шеренги и ускользнуть там от двух людей, вооруженных мечами, то пленнику даровалась жизнь. Джемс знал об этом старом обычае, служившем для расправы с врагами и политическими противниками, и отдавал себе отчет в том, что надежды на спасение нет, и что ему, прежде чем удастся добежать до конца шеренги, предстоит вынести множество палочных ударов, потому что каждый, стоявший в строю, был вооружен деревянной палкой.
