Глава 16. ШЕЙХ ЭЛЬ-ЗАФУРИ
Ральф Гамон дрожал в своей легкой одежде, хотя и накинул на плечи теплое пальто. Он ругался, с трудом подымаясь по песчаным дюнам. А как известно, арабский язык более, чем какой-либо иной, приспособлен для ругани и проклятий.
- Ты осел и сын осла, - кричал он со злобой. - Разве я не говорил сотни раз о том, что тебе надлежало сделать?
Чернобородый капитан парусника пожал плечами.
- Это была оплошность моего рулевого, которому выпала участь отправиться в преисподнюю. Я ему приказал прежде всего отправить к праотцам всю команду яхты. Но он упустил из виду этого матроса с револьвером.
- Почему ты не раскроил ему череп? Чего ради ты захватил его с собою на парусник? - продолжал ворчать Гамон.
- Потому что мои люди хотели на нем выместить свою злобу. Он убил Юсуфа. Ему еще придется сожалеть о том, что он не был убит во время схватки, - многозначительно сказал капитан.
Но Гамон продолжал бушевать.
- Пожалеет он об этом или нет - меня не интересует. Женщина была в твоих руках, и ты дал ей возможность ускользнуть...
- Если тебе угодно взглянуть на него... - попытался умилостивить его араб.
- Я не желаю видеть его и не хочу, чтобы он меня видел. Если ты мог выпустить из своих рук женщину, то с тебя станется, что ты не удержишь и матроса. И он отправится в Танжер и расскажет, что я был у вас на паруснике. Поступай с ним, как знаешь!
Вдали Гамон увидел пленника, но лицо повара было измазано кровью и грязью настолько, что трудно было узнать в нем Морлека.
Гамон решил держаться от него подальше.
В соседнем селении для отряда были приготовлены мулы, Когда Гамон увидел перед собою мула в пышно разукрашенной упряжи, увешанного множеством серебряных колокольчиков и с красным сафьяновым седлом, он искусал от злости губы. Этот мул был припасен для Джоан.
Они вскочили в седла, и вскоре маленький караван из одиннадцати мулов исчез из виду. Караван шел вглубь страны. В полдень они остановились, и, отдохнув пару часов, снова продолжили путь. На ночевку караван расположился недалеко от маленькой деревушки.
- Ты не хочешь присутствовать на суде? - осведомился предводитель арабов у Гамона. - Этот человек твоей расы, и тебе будет неприятно видеть, как мы с ним расправимся.
- Мне совершенно безразлично, что вы с ним сделаете, я устал, проговорил Гамон.
Для Гамона разбили палатку поблизости от палатки предводителя. Он собирался прилечь, но ему помешало неожиданное движение среди арабов. Гамон осведомился о причине волнения и услышал в ответ:
