До последнего не знал, зайдет ли к Насте. Опасно, коль поймают у неё, обоим плохо придется. Но не удержался. Тайком пробрался к дому. Замер под дверью. А вдруг как и в правду, есть у неё кто? Подумал : «Убью». Кого убьет не знал, её или мужика. Постучал условно, как раньше.
– Кто там?
– Это я, впустишь?
Дверь приоткрылась. Вошел в темноту. Тёплые руки обвили шею, мягкие горячие губы прижались к губам. Обнял её, она прижалась к нему, замерла. Потом вдруг отстранилась и с размаху отвесила оплеуху.
– Это тебе за то, что сбежал не попрощавшись!
– Так не мог же, гонец из Москвы от боярина Морозова среди ночи прискакал, уходить надо было… . – Он замолчал. И так слишком много сказал.
Она зажгла свет, но прикрыла, чтоб с улицы не видно было.
– Похудел ты, не кормят что ль в Литве?
– К тебе за угощением шел, – улыбнулся Васька, – да оплеуху заработал.
Настя была ещё желаннее, чем в памяти. Он потянулся обнять её.
– Ну, не тискай, сказать кое-что надо. Беременная я. К бабке бегала, та увидела, что сын будет. – Василий растерялся. – Если не рад, так и скажи.
– Как не рад! Спасибо тебе!
– За что спасибо?
В ответ Василий притянул Настю к себе, развязал шнурок на шее. Плечи её обнажились, рубашка соскользнула на пол. Дурея от мягкости её кожи, он целовал шею, плечи, налившуюся грудь. Она то же не отставала, соскучилась по нему. Все её тело наполнилось желанием, льнуло к нему, отвечало на его ласки. Она ощущала, как тепло разлилось по всему телу, разошлось волнами от живота до кончиков пальцев. Легла, закинула руки за голову, так что поднялась грудь. Он разделся, стоял перед ней голый, смотрел жадно. Она тоже смотрела, вбирала в себя его тело, разгоралась. Потом сказала хрипло: «Хватит товар лицом показывать, поди сюда». Ей никогда ещё не было так хорошо. Он почувствовал, как она задрожала, забилась под ним, а потом и сам отдался нахлынувшему блаженству, словно в омут головой.
Приходили в себя медленно, нехотя, но надо было вставать, уходить пока темно. «А может не уходить?» – вдруг подумал Василий. Почему он должен уходить из этого уютного дома, от женщины разметавшейся на подушке? С усилием отогнал подступившую тоску. Настя открыла глаза, сладко потянулась, сказала:
– Я с тобой уйду. Собираться мне нечего, там наживем.
Василию эта мысль понравилась.
– Обещал я князю службу выполнить, слово дал. На обратном пути заберу тебя с собой. Дождешься меня?
– Обещаешь?
– Обещаю, если жив буду.
