Не вставая, он поднес к лицу записку, и принялся читать дальше:
«Ты – больной ублюдок. Знаешь, я уже давно об этом догадывалась, но только сегодняшняя ночь, убедила меня во всем, окончательно. Я неоднократно умаляла тебя остановиться, перестать относиться ко мне и всему, что меня касается, как к божеству, но ты конечно же, всегда это игнорировал, ведь твой иллюзорный мирок, который на самом деле чужд любому, здравомыслящему человеку, вынуждал тебя делать обратное. Честное слово, я даже не могу себе представить, каким образом, ты – сентиментально Нечто, вынесешь первые дни пиздастрадания, после моего ухода… А хотя знаешь, я и не хочу этого представлять. Варись пожалуй ты с этим как-нибудь сам. Я долго терпела твое подобострастие ко мне, потому как в большинстве случаев его можно было хоть как-то оправдывать, но твоя последняя выходка… я промолчу. Однако знай, что я больше не намерена жить в постоянных опасениях и ждать, когда тебе там вздумается сожрать мое дерьмо, а потом как в порядке вещей, убеждать меня в том, что ничего вкуснее ты в жизни не пробовал. Так, что иди-ка ты к черту, больной ублюдок. Да-да, ты – больной ублюдок и чтоб ты знал, больной настолько, что мне было страшно сказать тебе об этом в глаза. С этих пор, мне противно находится рядом с тобой, противно видеть тебя и слышать.
P.S
Не вздумай даже искать, звонить мне, и писать моей матери.
Хоть в этот раз побудь человеком и отвали от меня. Ублюдок».
Он сел, поджал колени, обнял их, и уронив между ними голову, завопил как сумасшедший:
– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…
КОНЕЦ.
