Вагоны метро обычно в эти утренние часы бывают забиты до отказа. Еле втиснувшись вместе со студентами он не успел проехать и три остановки, как вагон быстро разгрузился на половину. Как назло сидячие места были заняты, поэтому ему ничего не оставалось как встать посреди салона и равномерно раскачиваясь на поворотах рассматривать пассажиров. Прямо перед ним, рядом со старушкой, с бородавкой на носу, сидела симпатичная девчонка опустив голову с двумя небрежно заплетёнными косичками и прядью соломенных волос у лица, время от времени она шевелила губами увлечённо читая конспект.
Блузка с глубоким v- образным вырезом декольте мешковато висела на её чуть приподнятых плечах, короткая юбка с оборками из под которых выглядывали загорелые ножки соблазнительно дополняла гармоничную картину молодой женщины. В голове Владимира Соболева пронёсся табун сумбурных мыслей, где огненные кони опережая друг друга рисовали ему картины постельных сцен, одна похотливей другой. Теперь при каждом толчке он наклонялся вперёд, чтобы заглянуть в декольте девицы. Неожиданно девушка подняла свои серые, полные раздумья глаза и отчужденно посмотрела на него. У Володи губы непроизвольно расползлись в сладострастной улыбке.
– Ой дедушка, что же это я сижу, а Вы тут стоите! – воскликнула она вставая, чтобы уступить ему место.
Улыбка мгновенно слетела с лица Владимира Соболева, преобразившись в гримасу разочарования. Пассажиры от нечего делать стали с интересом наблюдать за ними. Ему не оставалось ничего другого как сесть со словами благодарности на свободное место. Теперь на него с улыбкой умиления смотрела бабка с бородавкой. Подмигнув она слегка толканула его в бок локтём и вкрадчивым голосом зашептала:
– Хорошая у нас молодёжь, а дед? Мы такие в их возрасте…
– Что вы себя позволяете – взревел Володя Соболев – что за фамильярности, перестаньте толкаться – вставая с места – хамство какое-то! – под общий смешок в вагоне. Бабка пожала плечами, сделав брезгливое выражение лица отвернулась от него и и стала обижено смотреть в другую сторону.
На следующей остановке он вышел так и не доехав до Таечке Бондаренко, он долго ходил по улицам города и бормотал себе под нос
– Какой я старик, разве я старик, дура несчастная – я молод, молод у себя в голове, а значит в душе и в теле.
Через месяц Володя Соболев сканчался во сне от сердцечного приступа.
Плюшевый мишка
Майский тёплый дождь капал на плечи, ручейками стекал с головы, тяжёлыми каплями висел на носу, срывался на губы. Укрывшись под ветвями старого вяза, что рос во дворе, миловидная девушка с короткой стрижкой, прижималась всем телом к худощавому юноше, обняв его, словно пыталась слиться воедино. Он смотрел поверх её головы куда-то вдаль, чувствуя себя одновременно взволнованным и ответственным за неё.
