получилось и с "Цветами для Элджернона", с которыми ему только предстояло познакомиться. Книги он выбирал по принципу слепой интуиции, оценивая оригинальность их названия, их запах и то, как они написаны. Арт просто открывал любую страницу и читал. Если он чувствовал, как слог его затягивает, как наполняется все его нутро написанным, значит, то было стоящей книгой."Цветы для Элджернона" прошли это испытание.
В том же кармане лежал вечный спутник мыслей Арта, его черный блокнот и ручка. Все самое важное держать поближе к сердцу, непонятная привычка, подумал Арт.
***
Арт направился в небольшой сквер рядом с его домом. Пахло зимой. В такие времена, особенно вечера, было здорово сидеть на скамейке в парке и думать, думать, думать. Поначалу Арт задумался над идеей поехать побродить по центру и зайти посидеть в какое-нибудь кафе, но потом отбросил этот вариант. Сидеть одному в кафе и ресторанах он вообще считал плохим тоном, так как подобные заведения созданы для общения за едой, а не для уединения людей. Поэтому во время периодических одиноких прогулок Арт просто покупал там кофе, возможно, что-нибудь еще и продолжал свой путь. Вот и сейчас он решил, что в сквере будет комфортней, нежели в кругу света сотен огней центра, белых и прожигающих, которые раздевают предметы и не дают им права на хранение теней.
Лавочка в середине аллеи, между двух фонарей, определенно дожидалась именно Арта. Он сел, приготовился мерзнуть, заранее съежившись, и достал из нагрудного кармана книгу.
Полчаса прошло быстрее, чем он ожидал. Книга действительно была потрясающей, Арт мысленно похвалил себя за выбор. "Цветы" распускались в его воображении.
Наступал вечер. Вечер усиливался и все быстрее гнал волны в непомерную даль. Их спины становились все тверже, они уже отливали закатной сталью, их синева стала глубже и холоднее. Тяжело разбиваясь о старую пристань, они забрасывали бетонные плиты белыми брызгами, заливали пеной. Солнце, которое уже почти не было видно за обострившимися очертаниями скал, старалось хоть немного разукрасить взлетающие в воздух капли, переливалось в них и придавало им золотой отблеск. Должно быть, ночью будет снова шторм. Для этого месяца свойственна такая суровость, с ним всегда приходят эти упругие волны и низкие тучи холодными вечерами. Парк, уже медленно начиная отцветать, раньше уходил на покой. Горлицы смолкали, цветы закрывались, бордовые и желтые листья падали на темно-изумрудную траву. Везде проскальзывали золотые линии закатных лучей. Только источники журчали все также бойко и звучно, наполняя холодом уже погрузившиеся в сумерки низины. На берегу ветер становился все острее, трепал рубашку и колол тело под ней.
