– Нам ещё рано говорить об этом, мы слишком молоды.
– Прижившийся стереотип, дал бы пощечину тому, кто его придумал. – Видно было, как будит Влада этот разговор, из следов его усталости осталась лишь немного потрепанная шевелюра.
– Но послушай, это ведь правда. Мы пока не пережили ничего убийственного.
– Больше всего убивают людей они сами, не внешний мир с его проблемами, даже не судьба с ее подарками, такими же жутко старомодными и страшными, как она. Можно пережить убийственные чувства даже после расправы ночью над звенящим под ухом комаром, это уже от тебя зависит.
Арт усмехнулся.
– Судя по тому, как ты обещаешь переубивать с особым азартом всех стоящих в очереди, ты не
настолько сентиментален! Так что пока тебя это не касается, не переживай.
– Не гневи меня, я сам получше твоего острить умею, Арт! Если все вспомнить, так я смогу составить целое юмористическое шоу по мотивам твоей жизни. Ах да, жало ходячее, ты уклонился от темы. Так почему ты до сих пор с ней?
– Не знаю, отчего тебя так это интересует, хотя я и сам часто задаюсь этим вопросом. Просто у неё глаза цвета ириса, увядшего ириса.
– И это все?!– Влад удивленно поднял бровь. Это получалось у него сногсшибательно.
– Часто детали значат больше, чем кажется.
На секунду глаза Влада померкли, он шел, обдумывая, как оспорить это высказывание. Словно весь блеск его глаз ушел в нутро, где кипели мысли и идеи, подбирая и выкидывая наружу нужные слова. Наконец он сказал:
– Видишь ту танцующую пару?
На тонком деревянном помосте белого цвета перед изящной небольшой беседкой танцевала одна единственная пара. Молодые, красивые от полноты сил и чувств, они были целиком отданы танцу, чем-то похожим на танго. Из горки сброшенной одежды, пальто и шарфов, уверенно, но негромко звучала музыка, такая же прекрасная, как и придающие ей материальности люди. После дождя окружающие деревья непринужденно и мило блестели, все было сине-серебристого цвета, с мягким лоском. Все было так, как должно было быть, казалось, что сплетенные ветви, изящные колонны беседки, весь парк движется вместе с движениями пары. Хотелось глубже дышать, широко открыть глаза и жить, жить.
– Ты будешь разглядывать ее глаза, наблюдать, насколько уверенно и резво она ставит ногу, будешь оценивать даже ее лакированные туфли. Но не увидишь огонька в ней, ее задора и грации. – На одном дыхании выпалил друг. – Не увидишь, как все ее тело выражает одну общую эмоцию счастья и любви, это уже не деталь, это всепоглощающее целое деталей ее сущности.
