Предстартовый ажиотаж достиг своего пика. Брай разглядывал толпы зрителей, машинально давая автографы и кивая симпатичным девушкам. Мать он заметил, она стояла в отдалении с телефоном. А отец, похоже, так и не пришел. Да сколько можно прятаться?! Даже допинг-офицеры сбились с ног… Последний раз он сбивчиво сказал, что снова меняет местожительство, потому что за дверью его, по-видимому, прячутся анатомы. Брай ничего не понял, ведь за отцом гонялись кредиторы. Какие анатомы? Но отец уже бросил трубку.
В толпе она расслышал знакомый шепелявый голос и улыбнулся. Дядя Вася был в своем репертуаре.
– Ты меня спрашиваешь, сынок, легче ли по пьяни переносить невесомость? Сейчас я тебе дам предельно достоверный ответ… – рядом загрохотал ансамбль украинских бандуристов, и слова уже невозможно было разобрать. Да и какая разница, ведь дядя Вася, по его словам, никогда не летал в космос.
Рядом с клоуном в меховой шапке ушанке стояла учительница Марья Муратовна и шевелила губами. Наверное, не найдя подходящих лирических шедевров у своих обожаемых поэтов начала XIX века, на ходу решила сочинить сама. Что-нибудь вроде «заправлены в планшеты…» Невдалеке от Марьи Муратовны стоял дедушка и препирался с допинг-офицерами с желтыми шевронами Скандинавского союза.
Прозвучала команда: «На старт!» И космические пилоты, каждый в специально выделенном лимузине, направились к болидам. В толпе послышались выкрики «Поехали!», некоторые женщин заплакали. Два допинг-офицера тоже приложили к глазам желтые носовые платочки с коронами.
Над космодромом снова появился черная дыра. Сегодня она птицами не интересовалась, периодически словно корчилась в судорогах и покрывалась волдырями.
Во день проведения очередного соревнования по программе космических гонок Олимпийский комитет арендовал у Роскосмоса огромное помещение центра управления полетами ЦУП. Тиберий успел за несколько минут до старта занять привычное место в зоне ВИП и отгородиться звуконепроницаемым экраном от общего зала, который заполнили многочисленные журналисты, спортивные функционеры и их свита, фанаты и прочая шумная публика, которая раз в четыре года заполняет олимпийские арены. Он сложил ладони в молитвенном жесте и стал ждать начала репортажа…
Олимпийские соревнования для космонавтов до пятнадцати лет проходили на трассе между Землей и Луной, которую называли гоночным кругом. Проходя его, пилот огибал обе планеты, а на прямым отрезках должен был пролетать через лазерные круги или «ворота». На каждом отрезке «стояло» по шесть таких ворот, и, если астронавт отклонялся в сторону и «промазывал», то есть не попадал внутрь лазерного круга, его штрафовали. Пилоты должны был пройти двадцать гоночных кругов, разделенных на четыре этапа по пять кругов. Между каждым этапом проходила дозаправка. Победитель этапа получал пять зачетных очков, ставший вторым – три очка, третьим – два очка. Последний гонщик утешался единственным зачетным баллом. Победителем олимпиады становился космолетчик, набравший по результатам четырех этапов наибольшее число очков. С одной ремаркой: если пилот выигрывал первые три этапа, он награждался лавровым венком за явным преимуществом. Соответственно, серебро и бронза доставались спортсменам по текущим результатам без прохождения последних гоночных кругов четвертого этапа.
