Этот рациональный я был настолько силён, что никак не получалось его одолеть. Он будто вцепился мне в горло и угрожал мне нищетой и смертью в какой-нибудь канаве, если я что-нибудь не сделаю прямо сейчас.
— Я, — едва вымолвили мои губы.
Заболевшее горло мешало сказать ложь. Ян терпеливо ждал, но сейчас от меня требуется всего один ответ, который решит мою жизнь. Сказать правду или рискнуть? А я часто рискую.
— Я это…
Я не успел закончить, кто-то истошно завопил.
— Ригги!
Ян привстал на цыпочки и присмотрелся в сторону города.
— Это машины лорда Сантека, мы же в Нарландии, — сказал Ян. — Ох, он же сейчас узнает, что его сын…
— Ещё ригги! — кто-то показывал пальцем в сторону гор.
Дождь уже закончился и из-за облаков вышло солнце. Туман ещё достаточно густой, но через него видно, как блестит что-то вдали. И это может быть что угодно, в том числе и боевая ригга. Ещё одна.
— Ян, в машину! — приказал я.
И всё же где-то глубоко внутри мне радостно, что пока никто не требует от меня ответа. Но едва я начал забираться, как что-то взорвалось совсем рядом. Меня отбросило в сторону, и я упал на землю. Боли не было, но в голове мелькало две мысли.
Одна, честная часть меня, говорила, хорошо, что не придётся врать. Так будет правильно.
Другая, тот самый рациональный я, говорила, что если выживу, то мне придётся это сказать.
Надо мной кто-то склонился, но я уже не видел его лица, всё расплывалось перед моими глазами.
Я всегда умел просыпаться раньше, чем открывать глаза. Как и сейчас, уже проснулся и пытаюсь понять, что происходит. Болела голова, но раз она болит, значит, она есть. Левая рука отекла, правую я тоже чувствую. Я лежу, и не на земле, а на кровати. И вроде одним куском.
Пора открывать глаза. Вокруг всё белое, как в госпитале, куда меня отправили после первого ранения. Только рядом нет десятков стонущих от боли человек и не воняет дерьмом. Здесь я один.
Какая-то девушка в белом костюме приоткрыла дверь, посмотрела на меня, выпучив глаза, и умчалась по коридору, только слышно лёгкий топот. Пока дожидался её возвращения, задремал опять.
— Ну и сколько он так будет лежать? — грубый голос вырвал меня из полусна.
У кровати сидело двое мужчин. Один, с седеющими волосами и в клетчатом пиджаке, приветливо улыбался. Другой, морщинистый невысокий человек с чёрными волосами и в чёрном мундире смотрел на меня с такой свирепостью, будто я его самый злейший враг.
— Рады, что вы пришли в себя, Марк, — сказал седеющий. — Я Александр Ульдов, а это мой заместитель Кичиро Кобаяши, он же заведующий Академией. Можете называть его директором.
