–Неля, идём собирать вещи. Мы уезжаем в Москву.
– А Рэм? Он же в Гурзуфе в лагере.
– Ничего, из лагеря они едут через Ростов. Папа его встретит и привезёт. Пойдём.
Путь в Москву был утомительным и долгим. Они почти не разговаривали с дочерью, та тихо затаилась на верхней полке, а Сима тупо смотрела в окно, днём и ночью. В Москве их встретил младший брат мужа Георгий, виновато взял два чемодана и пошёл к машине, о которой по телефону договорился Павел. Приехали в Мамоновский и поднялись в квартиру. Комнаты, в которых в период их кубанской жизни жила только свекровь, были запущенными, но они по-прежнему сохранились за семьёй. Серафима чистила и драила их два дня, мазала мастикой паркет цвета красного дерева, только натирать попросила соседского подростка Гошку за два мороженых и билет в кино. На третий позвонила на прежнее место работы и сказала, что готова выйти в ближайшие дни. До родов оставалось несколько месяцев и надо было на что-то жить, развод оформлен не был, алименты ещё не начислены, а надеяться на Павла теперь было невозможно. В августе из Артека вернулся Рэм, обычно они с Нелей отдыхали вместе в пионерских лагерях на Азовском или Черном море, но в этом году старший брат был премирован за отличную учёбу и победу в конкурсе на лучший проект авиамодели, и резвился в Крыму без своей любимой обузы.
В ноябре родилась Инночка, Сима ничего не смогла с собой поделать и назвала дочь Инессой по давнему желанию Павла. Брак их был уже расторгнут и связь фактически оборвалась. Дети ходили в школу. Рэм в соседнюю, а Нелю по просьбе знакомого зачислили в одну из лучших московских школ в районе Садового кольца, где учились дети многих советских «ответработников». Поговаривали, что даже дочь вождя Светлана была ученицей этой школы.
Рэм довольно быстро нашёл себе друзей. Не смотря на провинциальный ростовский говор, который прошёл к концу учебного года, он быстро добился уважения одноклассников благодаря успехам в спорте, в немецком и особенно в химии. С языком когда-то помогал отец, а химик у них в станичной школе был знатный. Он переехал несколько лет назад из Ленинграда, где преподавал в военной академии, но по каким-то причинам был вынужден уехать на малую родину вместе с женой и детьми. Отец как-то похвалил его странной фразой про правильный нюх. Как бы то ни было, Рэм на всю жизнь сохранил интерес к этой науке и доброе воспоминание об учителе.
В следующем году до Симы дошли известия о Павле, он снова женился и вместе с молодой женой поступил на заочный в Тимирязевку, где и учился за двоих. Дела у него, видимо, шли хорошо, его перевели в обком партии на должность второго секретаря, и он с молодухой переехал в Ростов. Трактористка стала-таки депутатом Верховного Совета и больше выступала по стране с докладами, чем обустраивала дом. Павел ездил несколько раз в командировку за границу и привёз детям из Германии отличный велосипед, чёрный, дамский, с низкой рамой и белыми шинами. Подарил он его Неле, но ездить стал Рэм. Парнишка все больше вырастал, был атлетически сложен, блондинист, хорош собой, и даже отец как-то назвал его шутливо "белокурая бестия" по-немецки. Девчонки в школе оказывали мелкие знаки внимания, парни уважали за умную голову, прекрасные данные волейболиста и незлобливый открытый характер. Младшую дочку Павел на руки не брал, осторожничал, а с Нелей сходил в кафе-мороженое, перекормил её сладким, и мороженого с тех пор она в рот не брала долгие годы.
