– Что ты, милая?! – испуганно воскликнул Вилл. – Немедленно перестань! Тебе теперь нельзя плакать.
Она закивала, унимая слезы, и крепко прижалась к груди Вилла, сцепив руки вокруг его стана. До разговора с ним ее охватывало отчаяние – сейчас же, когда будущее озарилось ярким светом, Элизабет была переполнена счастьем. Она подумала, что если все разрешилось так замечательно, то, может быть, ей повезет и в другом: она наконец услышит от него долгожданные, заветные слова. Элизабет очень надеялась, что Вилл любит ее, но ведь он никогда не говорил ей о своих чувствах. И она еле слышно спросила:
– Почему ты решил жениться на мне?
Руки Вилла сильнее сжали Элизабет в объятиях, а сам он потерся щекой о ее голову и вздохнул с бесконечной печалью.
– Потому что я не желаю своему ребенку такую же чашу обид и унижений, которую довелось испить мне. Не хочу, чтобы он, слыша за спиной слово «ублюдок», так же скрежетал зубами, как я, не зная, что ответить. Даже в Веардруне, где меня величали лордом, все равно вились такие же шепотки. В детстве я бил сверстников, дразнивших меня этим словом, в Веардруне Робин пускал в ход кулаки, если слышал его. Нет, Лиз, познав такую судьбу, никому ее не пожелаешь, и меньше всего – собственному ребенку!
Элизабет незаметно для Вилла вздохнула с грустью и разочарованием. С другой стороны, могла ли она получить все и сразу? Он женится на ней! Разве этого мало, чтобы вздохами искушать судьбу?
– Пойдем домой, милая, – сказал Вилл. – Роса, ты можешь простудиться, а тебе надо беречь себя.
Держась за руки, они пошли обратно в селение, и, проходя мимо своего дома, Элизабет невольно замедлила шаг. Заметив это, Вилл крепче сжал ее руку и рассмеялся.
– Незачем, Лиззи! Твои родители уже привыкли, что ты каждую ночь проводишь со мной. Завтра утром пойдем к ним вместе.
Они пришли в дом Вилла, поднялись по лестнице в его спальню и разделись с такой привычностью, словно давно побывали в церкви и обменялись брачными обетами. Когда Элизабет легла в постель, Вилл окинул ее долгим пристальным взглядом и улыбнулся.
– Я, наверное, ослеп! У тебя живот распух и округлился, а я вчера ничего не заметил!
Он лег возле нее, обнял и закрыл глаза. Элизабет подумала, что Вилл уснул, как вдруг он беспокойно поворочался, перевернулся на бок и посмотрел на нее непривычным, едва ли не жалобным взглядом.
– Лиз, мне, наверное, теперь не стоит трогать тебя, но я ничего не могу с собой поделать. Я очень хочу тебя!
