– Ты не ответил? Что ждет этих людей?
– Как в твоей стае наказывают за измену?
– Изгоняют.
– Здесь так же. Сегодня они покинут остров.
Мне бы выдохнуть с облегчением, но почему-то не выдыхается. Эти люди пытались навредить моему ребенку, а еще решения альфы – главного на этом острове, не обсуждаются. Но я знаю, что такое быть изгоем. Я на своей шкуре ощутила, как это – оказаться выброшенной за борт упорядоченной, знакомой жизни. Только я была одна, а у этой женщины дети!
Руки я не убрала, а Рамон ладонь не высвободил, так что я просто тяну его на себя.
– Послушай, виноваты же не они.
И наталкиваюсь на холодную стену вместо эмоций.
– Она подбросили тебе змей. Чуть не стали причиной выкидыша.
– Им приказала Мишель.
– В том то и дело. Приказы отдаю здесь я.
– Почему тогда они решили иначе? Может, потому что ты позволил им считать, что рыжая здесь на правах первой волчицы?
Первой волчицей в стаях становилась приближенная к альфе женщина, его супруга, реже мать. Она находилась на второй ступени власти, ее слово закон, если альфа не распорядился иначе. Правда, на моей памяти все первые волчицы занимались делами стаи, благотворительностью, помогали в управлении поселениями вервольфов. Никто не вредил своей стае нарочно, хотя мать моего бывшего была той еще стервой, сомневаюсь, что она пошла бы против Августа, подорвав его авторитет. Даже после того, как узнала, что детей у нас с ним не будет, она не вредила мне. По крайней мере, физически, обидные слова и презрительные взгляды не в счет.
– Здесь нет первых волчиц, Венера. На острове живут люди, они не стая вервольфов, но и не рабы. Они наемные работники, выполняющие свою работу. Если работник не справляется с задачей, его увольняют, если он нарушает закон – сдают в полицию.
Я почувствовала, как краска отливает от щек.
– Их сдадут в полицию?
– Они ответят по человеческим законам, но это не должно больше тебя волновать.
– А что меня должно волновать, Рамон? – Поняла, что по-прежнему сжимаю его руку, и отпрянула. – Какое сегодня платье надеть? Главное, чтобы тебе проблем не доставляла. Но я не тупая кукла, которую можно задобрить брендовыми шмотками.
Лицо вервольфа закаменело.
– Это подарок, – процедил он.
– Нет, не подарок. Это пункт в нашем договоре про мое обеспечение. Подарки – это нечто приятное, долгожданное, сделанное от всего сердца.
Темные глаза сверкнули янтарем:
– У верховных нет сердца, Венера.
С этими словами Рамон развернулся и направился в сторону главной преступницы сегодняшнего суда. Будто предлагая мне либо остаться, либо следовать за ним.
