– Данке, – поблагодарил Володька стюардесс. В руках он держал пакет с виски, который достался ему от Хомякова.
– Вер а ю фром? – допытывался румынский пограничник на паспортном контроле, с подозрением смотревший на сонного Володьку. Но, так и не добившись от того ответа, со вздохом шлепнул печать в паспорт.
Подъехал автобус. Представитель румынской стороны на свой манер коверкал фамилии и выкрикивал названия отелей.
– Мы с тобой в одном номере живем, – уселся рядом с Володей тенор Козлов. – Только я не помню, как отель называется.
Автобус тронулся, и все прилипли к окнам, рассматривая пустынные улицы незнакомого города. Потом всем коллективом обсуждали ситуацию с Хомяковым, и Володька очень возмущался по поводу отсутствия русскоговорящего персонала на борту самолёта.
– Хорошо, что я смог поговорить! А так бы вообще рейс отменили! – громыхал он, а слушатели лишь одобрительно кивали.
– Столяров, Козлов, – с акцентом произнес румын, когда автобус остановился в темном переулке. – Пожалуйства. Ваща гостиница.
Номер оказался просторным. Смущала двуспальная кровать, которая больше походила на романтическое ложе. Спать с мужчиной очень не хотелось, и Володька сделал большой глоток виски прямо из бутылки.
– Будешь? – предложил Козлову.
– Давай, – не стал отказываться тот.
– Ты, это, располагайся. А я пойду воздухом подышу, – сделал
еще глоток на дорожку Володька и вышел из номера в момент, когда Козлов натягивал футболку с олимпийским мишкой.
Несмотря на начало ноября, было тепло. В конце улицы горели фонари, и шум редких машин нарушал ночную тишину. Вдали просматривалась площадь с памятником: всадник, сидящий на коне, в решительном порыве рукой указывал вперед. Это напомнило Володьке детские годы, когда они с отцом ездили в Ленинград и долго стояли у Медного Всадника. Как же давно это было!
Ему захотелось пива. Володька прислушался к интуиции, которая повела его налево вдоль пустых витрин. Через десять минут он вышел на пустырь и понял, что пива здесь точно нет.
– Черт! Не туда пошел, – повернул он обратно.
Ещё через пять минут он вышел к речке, хотя возвращался тем же путем. На другой стороне светились витрины.
– Ну, наконец-то магазин, – подумал он и еще сильнее сжал в руке 100 румынских лей, выданных ему еще в самолете.
Как оказалась, это был не магазин, а ночной ларек с его скудным ассортиментом.
– Бир! – громко крикнул Володька и показал два пальца.
Теперь, когда две банки пива оттягивали карманы замшевой куртки, оставалось только найти местечко с кустами поблизости. Вскоре он увидел довольно живописную скамейку у бетонной опалубки, где, по всей вероятности, собирались не только романтики, но и местные бомжи. Володька присел и глубоко вдохнул.
