Моряк начал ходить взад-вперед, ероша волосы рукой:
– Вроде складно получается. А все же боязно.
– Просто попробуй, вот и все! – сказала я ему, передавая пакеты и имея в виду совсем не пироги.
Две недели потребовалось нашему пирату, чтобы при следующем визите, передавая мне монетки за заказ, сильно подмигивая правым глазом, вроде как незаметно, положить и сложенный лист бумаги. Подмигивание было столь незаметным, что Хосс даже спросил:
– Что с твоим глазом? Надуло ветром, что ли?
Берим покраснел, и еще раз толкнув для надежности записку вперед по прилавку, быстро убежал на улицу.
Я не могла удержать ироничную улыбку, но, честно, обрадовалась. И чтобы на первый раз подстраховать моряка, приоткрыла лист бумаги. Там старательно было выведено:
«И в глазах твоих море,
И берег уснувший в тиши,
Свежесть листьев и хвои,
Надежда моей души…»
Эуженио де Андраде «Портрет»
Молодец. Осталось дождаться Сахарной девы.
И когда она пришла, я вместе с уже привычными конфетами, положила ей на блюдце ту самую записку.
Сидя у окна, Тильда развернула ее тонкими пальцами, прочла. Еле заметные брови сначала удивленно поднялись вверх, затем недоуменно нахмурились:
– Йованка! – позвала она и, кажется, впервые обратилась ко мне по имени. – Похоже, мне по ошибке попала чужая записка.
Я спокойно протирала стаканы для сидра.
– Нет, это для вас, – отозвалась я, просматривая бокал на свет. – От вашего поклонника.
Сахарная дева явно покраснела и резко отбросила записку на стол:
– Какой вздор!
Я промолчала, давая ей время привыкнуть к новой мысли. Тильда начала усиленно отхлебывать свой капучино, эмоционально откусывать от блестящей шоколадной конфетки. Сегодня это были трюфели.
Затем она бросила один косой взгляд на бумагу, потом другой сквозь ресницы и, протянув узкую ладонь, аккуратно, несколькими пальцами, развернула листок. Перечитала строки. Закрыла и еще раз открыла. Допила кофе и невозмутимо сказав «спасибо», элегантно ушла. Записка со стола исчезла.
С заметным волнением, но уже без подмигивания, Берим скоро оставил новое послание. Я больше не читала, веря, что его добрая и чуткая душа все сделает правильно.
Следующую записку Тильда встретила стоически и даже не сразу ее открыла, как будто ей вовсе было не интересно. Но когда она прочитала текст, ее губы дрогнули. Она пару раз выдохнула и продолжила пить кофе, обхватывая бокал обеими руками.
Мне показалось, или ее глаза заблестели?
Все последующие недели, я уже не знала, кто из них был более милым и трогательным.
