Пастырь появился на постаменте под звуки аплодисментов, выйдя из дальних дверей в конце зала. Следом за ним шествовала целая процессия из Бездушных, облаченных в одинаковые чёрные одежды. Отец Матфей поднялся к кафедре и широко улыбаясь поклонился собравшимся. В дневном свете Виктор смог лучше его разглядеть. Мужчина под пятьдесят, в рясе католического священника, в волосах уже поселилась лёгкая седина, ничем не примечательные черты лица, разбавляла только небольшая козлиная бородка и большие карие глаза. Сейчас они казались нормальными, но Виктор помнил, как неестественно они блестели вчера в темноте возле Церкви Святого Петра.
Пастырь поднял вверх руку, успокаивая толпу. Когда затихли последние хлопки и выкрики, он заговорил:
– Дети мои! Я хочу начать с печальной новости, – он сделал паузу, подождав пока легкий шелест недоуменных голосов пролетит по толпе Свидетелей. – Сегодня ночью произошло ужасное событие. Церковь Святого Петра сгорела вместе с её настоятелем. Для меня это личная трагедия, так как я глубоко уважал его и как личность, и как духовного деятеля. Причины пожара, пока, остаются неизвестными. Вместе с ним погибли ещё шестеро из его паствы. Это просто ужасно… – отец Матфей сделал длинную драматичную паузу, скорбным взглядом осматривая лица собравшихся. – Давайте же вместе помолимся, дабы эти несчастные души, так безвременно покинувшие наш бренный мир, нашли своё упокоение в чертогах Господа нашего.
Раздался одобрительный гул толпы. Пастырь многозначительно кивнул и открыл лежащий перед ним на кафедре увесистый фолиант. Его актерскому мастерству можно было только позавидовать. Каждое его слово и движение выглядели настолько убедительно, что у любого человека не возникло бы даже и тени сомнения в его намерениях. Неудивительно было что и другие церковники, кроме священника из Церкви Святого Петра, ничего не заподозрили. Демон слишком хорошо вжился в свою роль и, скорее всего, избегал частых контактов с другими представителями духовенства.
Пастырь громко зачитывал слова какой-то молитвы, делая паузы чтобы собравшиеся могли повторить за ним некоторые строчки. Некоторые из Свидетелей настолько прониклись всей трагичностью ситуации, что начали рыдать в голос, пытаясь сквозь слёзы молиться вместе с отцом Матфеем. Кто-то поднимался со своих мест и с благоговейным трепетом вторил каждому слову пастыря. Но никто не осмеливался говорить громче отца Матфея, и уж тем более, кричать. Авторитет пастыря среди этих людей был непоколебим.
