И ржавели щипцы.
Сердце замерло, когда поднял Збышек пыточный инструмент и поспешил к кресту.
Вот зубья стиснули гвоздь, вот жилы вздулись на руках.
– Ну!.. – выдохнул Збышек.
Потянул со всей мочи, повис всем телом.
– НУ-У!!! – заревел Збышек.
В глазах потемнело, сердце заухало в черепе.
Гвоздь не шевелился.
Збышек грохнул на пол бесполезные щипцы и вытер с лица пот.
– Заговоренный он, что ли?
– Приведи священника, – неуверенно сказал мученик. – Монаха, хоть бы.
– Им ты тоже дровами себя прикажешь обложить?
– Пусть изгонят из меня ЭТО.
– Имя!
На миг повисла тишина, в которой отчётливо слышалось кряхтение грома наверху.
– Ольгерд из Ершовника, – с неожиданной яростью выпалил распятый, и от его потустороннего, могучего голоса, волосы у Збышека стали дыбом, – рыцарь Священного братства страстотерпцев! Доволен?!
Збышек с минуту смотрел на несчастного, затем повернулся и зашагал к лестнице наверх.
– Путник? – донеслось вослед. – Путник, прошу тебя! Збышек!
Збышек не отвечал.
* * *
Когда Збышек выбрался из неприметного лаза среди вересковых пустошей, буря неистовствовала. Болота кипели: потоки дождя заливали землю, пузырилсь, гнули и ломали деревья. Лицо хлестали льдинки града, ветки, листья; ветер пробирал до костей.
Збышек с трудом сообразил, где город, и направился в сторону далеких огней. Молнии били одна за другой, и гром ревел так, будто гиганты перекатывали скалы по земле. Шагов через двести темноту вспорол силуэт кесарийского водовода – словно бы скелет древнего животного поднялся из земли; и Збышек остановился. Подумав, он развернулся и поплелся вдоль руин.
– М-матушка? Пани С-схоластика? – позвал Збышек, когда добрался до обрыва над Ужицей. Зубы стучали отходную, он снова вымок до нитки и продрог.
Ответа не слышалось, и Збышек подошёл к самому краю. В беспокойный полумрак спускалась тропка из примятого кустарника, на ней блестели потоки воды.
Збышек осторожно поставил левую ногу, перенес вес и, ничего больше не соображая, поспешил вниз.
"Только бы не упасть", – эхом отдавалось в голове. Руки мертвой хваткой цеплялись за ветви, корни, выступы скал; ноги двигались будто сами собой.
Когда молния высветила сбоку вход, Збышек сперва не поверил. Он приостановился и заглянул внутрь: на стенах, полу и потолке сверкали в зарницах бесчисленные камни, подобные звездам. От этого сияния уже через пару шагов пропало ощущение верха и низа, словно голову опрокинуло в небо, в сам Млечный тракт. Затем проход расширился, свернул и вывел в грот, сухой и теплый. По сводам мчалась охота – ее нарисовали углем, охрой и железняком: бежали стада диких быков, оленей и лосей, силуэты людей вздымали копья и луки.
