Студёная вода обожгла ноги, булькнула. Збышек потёр лицо, руки и плечи, пока они не покраснели, фыркнул, набрал полную грудь воздуха.
Нырнул.
Ледяная темнота стиснула и обожгла кожу. Збышек коснулся правой рукой пола, чтобы понимать, где верх и низ, и оттолкнулся ногами.
Тело пробирали волны озноба. Збышек обернулся, но не увидел света плошки – либо так глубоко он заплыл, либо так изогнулся коридор, уходя под болота.
В груди горело.
Збышек лягушкой задергался вперёд. Сердце забилось, уши заложило, и разум куда-то заскользил. Ничего не хотелось так, как вдохнуть и согреться, но вокруг царила лишь вода – темная и холодная, она вытягивало тепло и лишала сил.
Збышек двинул отяжелевшими руками, и ударился обо что-то перед собой. Сверху, чуть дальше возникла ещё одна преграда. Будто… будто две ступени?..
Он замолотил конечностями, поднимаясь по затопленной лестнице. Сознание на миг помутилось, но тут макушку обожгло холодом, и Збышек рванулся сквозь толщу, схватил ртом воздух.
Легкие наполнились, как меха; поволока приотпустила разум, и тут Збышек споткнулся.
Ступени ударили по коленам и рёбрам. Он взвыл, забарахтался, ударился вновь и на четвереньках, мыча от боли, пополз наверх.
Постепенно холод отступил, и Збышек ощутил над собой чёрную пустоту.
Онемелые руки выпростали из одежды кремень, древко и кресало. Он отер их, как мог, и двинулся влево-вправо, пока не нащупал руками промасленную ткань, которой кесарийцы укрывали стены.
Ткань и древко. Искра… и факел.
Теперь можно было отдышаться.
* * *
Черные полукружия арок обозначили три коридора. Збышек посветил выше, но в этой части подземного города ни росписей, ни иных подсказок о пути наружу не было: стены и потолок покрывал грубый, едва обработанный камень.
Збышек выбрал центральный проход и вскоре почувствовал, как проем расширяется. Ноги, и без того мокрые, одеревенелые от холода, посекал сквозняк.
Он зашагал быстрее. Свет факела в последний раз облизнул стены коридора и расплескался по полу обширного чертога. Впереди терялся во мраке ряд колонн-скульптур. Не то древние правители, не то древние Боги. Черт разберёт.
Над головой – далеко-далеко, на грани слышимости – забормотал гром, и Збышека пробрал озноб.
Скрылась позади одна пара исполинских фигур, другая…
– Путник, путник милостивый?.. – донеслось из темноты.
Збышек едва не выронил факел. Волосы его встали дыбом, он перестал дышать и изо всех сил напряг зрение. В черноте угадывалась некая фигура, смутная и крупная – скорее, неоднородность, чем силуэт.
