Собрание проходило в доме Красного Симона. Совпадение то было или нет, но построили жилище из длинного красного кирпича. На двери белела надпись «12К + М + Б96», и Збышек повторил имена королей Запада под нос, чтобы запомнить, как пишутся буквы: К – Карломан, М – Манфред, Б – Балдуин; К, М, Б – Карломан, Манфред, Балдуин.
Внутри царили тепло и чистота. У очага грелся ковер из обрезков шерсти да чернел сундук мореного дуба, с белыми набивками, с надписью на кесарийском. Тут же висела гравюра Трех Королей, а еще там хранились книги, много-много книг – в латах из козлиной кожи и из дерева, церковные кантычки в серебре, и стянутые веревкой пергаменты, и даже березовая кора, на которой писали дикие народы.
Збышеку это сразу понравилось. Он уселся в сторонке и с детским восторгом разглядывал корешки, пока женщины разносили еду. Видно было, что каменотесы пользуются большим уважением в городе, потому как подавали здесь и пироги – с легкими, печенью, почками – и муссы из пшеничного пива, и даже оленину, тушеную в золотистом изюме.
Только Збышека, у которого едва не текли слюньки от голода, почему-то обходили стороной.
Он наказал себе потерпеть для приличия, и вскоре привели сонную девочку. Женщины усадили ее под стол и велели резать румяный пирог с узором-солнцем да, не глядя, показывать, кому дать тот или иной кусок. Каждый мужчина вставал, едва на него наставлялся пальчик малышки, кланялся Трем Королям и надкусывал парное тесто: Штефан, Ульрих, Антось, Красный Симон…
Вдруг ребенок показал на Збышека. Послышались возмущенные голоса, но Збышек не понял ни слова – говорили каменотесы быстро, на западном наречии.
– Пусть решает Антос’, – тихо сказал Красный Симон, с трудом выговаривая волотовское имя. – Он его звал, ему и дело в руки.
Антось, который прежде не обмолвился со Збышеком и словом, холодно посмотрел на своего спасителя, поднял надкусанный пирог и переломил. Огрызок оставил себе, а нетронутую часть протянул Збышеку.
Тот растерянно принял угощение и повертел в руках.
– Кусай, озерчанин, – кивнул Антось. – Тебя Хильдегарда выбрала, значит, ты один из нас.
Збышек огляделся – все каменотесы и жены их, и дети смотрели на него. Он мигом вспотел и неуклюже клюнул пирог. Язык погрузился в сладкий, рассыпчатый мякиш, челюсти сомкнулись раз, другой… а на третий клацнуло во рту что-то твердое.
Збышек поморщился и, повозившись, вытащил на свет орех. Выглядел лесной гость обычно: круглый, как солнце, одетый в скорлупу – только зубы и ломать.
