– Ну?
– Шел я, шел… да пришел.
– Шел ты… – тихо повторил человеколось, и чёрный туман раздраженно дернулся. – Ты – это только ты?
Збышек пожал плечами, не понимая вопроса, и хозяин повторил:
– Ты – это только ты? Или что-то еще? Что-то большее?
– Вы, пане, слишком сложно говорите.
– Ты – это только ты? Или ты – это все, что встретил и встретишь на пути? Твоя судьба и все судьбы, что изменил и изменишь?
– Увольте, пане! – Збышек махнул рукой. – Никто я. Ведро… ведро пустое.
– И не мечтаешь ни о чем? И во снах не летаешь?
– Все больше ползаю.
– Так чего ж ты хочешь?! – громко и даже как-то зло спросил человеколось. – От твари, что ваш род со свету сживает?
Збышек облизнул губы, открыл рот.
Чего он хотел?
– Ну? – напирал хозяин.
– Чтобы кончилось! – выдохнул Збышек. – Чтобы ведра этого пустого… чтобы не это…
Огонь в очаге погас, и в дупле снова стемнело. По спине побежал озноб.
– Да к то ж его, дурень, кроме тебя наполнит? – удивлённо спросил хозяин и впервые повернулся своим лосиным черепом к Збышеку. Из провалов глазниц тек чёрный туман и стелился по земляному полу, скрывал ноги до колен.
– Пытался, пане. Только, видно, мое ведро – дырявое.
Збышек посмеялся для приличия, но хозяин шутку не оценил:
– Сколько на ваш род гляжу, а про ведра столько никогда не говорил.
– Звиняйте, пане. Я…
– Нет тут панов! – оборвал человеколось. – Нет господ и рабов, панов и магнатов, и кого вы ещё себе выдумали.
Он помолчал, затем продолжил:
– Будем про нитки. Ближе они мне как-то. Нитка может быть тонкая, но потянешь ее, и весь ковер распустится. Так вот я твою нитку, Збышек из Озерных Ялин, тянуть не стану.
Збышек поежился.
– Откуда ты мое имя знаешь?
– Тебе этого понимать не нужно. Хватит и того, что пришел ты сюда. Да, пришел… Ну а теперь беги.
– Зачем же, пане?
– Может, поспеешь ещё за судьбой свой. Так что беги, Збышек. Со всех ног беги.
Человеколось отвернулся, и чёрный туман задрожал, заколебался и потек быстрее, заполняя собой дупло. Збышек оглянулся на дверь, на картину земель и сначала медленно, а затем все быстрее пошёл прочь.
* * *
Ночной лес трещал. Иногда будто что-то пробегало по верхушкам деревьев, и поднимался страшный гул. За соснами поднималось к небу что-то пурпурно-золотое.
Збышек направил Булку в сторону зарева, и вскоре она вывезла его на берег реки, к стенам куцей деревеньки. Над деревянным частоколом взлетали искры и тянулся чёрный дым. Тут и там изгибались гигантские алые языки: гудели, ревели, плакали на сотню голосов.
