К реке в лес, даже и по проторенной тропке, идти за водой Дарёна снова не решилась. Зато подальше, на полпути к соседней деревне, то самое извилистое речное полотно спокойно плескалось меж полей. И бурёнки порой посреди жгучего летнего солнца воду там пили. Сейчас, конечно, повсюду мерещились нечистые. То Полевик будто из-за травяной кочки выглядывает, то тени танцуют, как зачарованные, а то и вовсе человеческий силуэт видится. Присмотришься, а это стайка камышей в маленьком болотце. Хорошо ещё, что месяц светит, не даёт живое с неживым перепутать. Ладошки будто росой покрылись, ручка кувшина всё норовит выпрыгнуть. Дарёна прижала его к груди и плотно обхватила двумя руками, медленно шагая по широкой заезженной дороге.
Из-за деревьев выпрыгнул заяц и девушка, подпрыгнув от испуга, едва не пискнула. Успела сдержаться в последний миг, ведь иначе всё пойдёт прахом. Если звук какой издаст, то вода станет самой обычной, а сестрица зеленоволосая говорила, что пять дней Великое Древо поливать нужно. Уже вчера Вышемир спрашивал всем ли наказаниям она следует – заподозрил что-то неладное. А и не удивительно. Дарёна теперь точно знала, что он совсем дуб погубить хочет, чтобы он неживым стал, просто стеной его избы. А вместо этого из крепкого, векового ствола молодые побеги полезли. Маленькие, светло-зелёные, как те ростки пшеницы, что приходят к ней в видении, когда она совершает ритуал для доброго урожая. Послушная она, Дарёна, да не глупая, знает, что какая-то ценность для знахаря в ней заключена.
Подул тёплый летний ветерок, зашелестели листья вдоль реки, а девушке послышалось, что нашептывают они ей «Всё правильно, Дарёнка, делаешь, всё правильно». Задорно плещется рыба в воде, какую днём никогда не увидишь, а рыбака ни одного нет. Может, мерещится ей всё? Закемарила за прялкой у Вышемира, видит сон и только кажется ей, что повстречала сестру в лесу и немую воду пятый день к дубу носит? Она погладила шероховатую, с небольшими бугорками поверхность кувшина и уверенно пошла дальше. Над головой снова проухала, как незваный гость, сова. Девушка, ступая по мокрой от росы траве, даже не подняла подол рубахи. Влажный край не казался холодным, он будто излучал какое-то тепло. Дарёна опустила голову и показалось ей, что узенькая, словно волос, светящаяся золотым полоса проходит нитью по самому краю платья. Мягкими шагами она подошла к спокойной, едва заметно движущейся, речной воде. Сжала губы, чтобы случайно слова какого не проронить, присела и опустила обе руки с кувшином как можно глубже.
