А дальше всё как в тумане.
Вот ноги несут меня на четвёртый этаж. За учительским столом Стрекоза – не заболела.
– Ребята, класс большой, – говорит она радостно. – Садитесь каждый за отдельную парту.
Значит, диктант не отменяется.
Звенит звонок, она раздаёт чистые листочки.
– Сейчас быстро напишем диктант и перейдём к новой теме. Are you ready?[10]
Все кивают. И я за компанию.
От левого кулака на парте остаются влажные следы, я протираю их локтем.
– Школа, – диктует Стрекоза.
Голова не соображает, кулак не разжимается, и я записываю слова по-русски.
– Синий… мальчик…
Мальчика вспомнил, вывел «boy» – сам глазам не верю.
– Слон…
Слон длинный, зачем нам слон, не понимаю…
Карандаш – помню… кровать – помню… книга – помню… друг – опять не помню, что ж я его не посмотрел!
– Проверяйте, – говорит Стрекоза.
В принципе, я уже написал на тройку, а то и на четвёрку с минусом. Но остальные слова так близко, так притягательно близко…
Я слегка разжимаю кулак, и там сверху выглядывает «school – школа», переписываю. Ещё чуток, и показывается «blue – синий», да я же знал! Слон в самом низу, как бы добраться. Я двигаю листочек, пытаясь поудобней приладить кулак.
– Куликов! – слышу окрик Стрекозы, и сердце уходит в пятки. – Что там у тебя?
Чувствую жар в области шеи и затылка.
«Как глупо! Какой глупый конец! Ох уж этот слон, будь он неладен!»
Стрекоза приближается, её рука уже рядом с моей окаменевшей рукой, она поднимает листок, а под ним голая парта.
– Извини, Куликов, показалось. Вспоминай дальше, даю ещё минуту.
Мне становится стыдно: она даже извинилась!
Elephant – вспоминаю я, но не пишу.
Если вспомнить «друг» и не написать, то будет честно. Friend, точно!
– Передаём листочки, – командует Стрекоза. – Хотя не надо. Костя, come here[11]. Давайте теперь Костя напишет на доске, и мы сами себя проверим.
Поднимаюсь, иду к доске, поворачиваюсь к классу. Смотрю – Никитка за меня переживает.
– Так нечестно, – говорит он громко. – Зачем ему два раза писать диктант?
– А что вы так волнуетесь? – удивляется Стрекоза. – Костя очень неплохо его написал. Думаю, ему не составит труда проявить себя ещё раз. Но раз уж вы за честность, то будьте добры составить ему компанию.
Никита отчаянно мотает головой.
– Давайте, давайте.
Никита плетётся к доске со сжатым кулаком.
– Школа, – диктует снова Стрекоза.
Я пишу, а гляжу на Никиту – он чешет кулаком затылок. Хоть и с ошибкой, но написал, молодец.
– Синий…
Я пишу покрупнее, а Никитка не может вспомнить, косит на мою половину.
