И никогда не говорила, что ее дед однажды выбросил в воду щенят.
Так и вышло, что эта самая девчушка первая узнала, что бабка Тамара слегла. Ничего у нее не болело, просто тем утром не оказалось в некогда мощном теле сил, чтобы подняться с постели. Когда перепуганная Сашенька позвала к бабке своих, та лежала да поглаживала сидевшего возле нее встревоженного Теодора.
– Ты чего ж это, баба Тома, никак отдохнуть решила? – зашутила девчушкина мать, а глаза ее бегали по бабкиному лицу, скакали с синеватых губ на впавшие щеки.
– Да, Дуняш, я нынче утром в отпуску, – отвечала ей в тон бабка Тамара. – Теодора бы вот только выгулять.
– Сашенька, сделаешь?
Тихая девчушка потянула было пса, да тот вывернулся из ее тоненьких ручек и улегся у кровати.
– Ты ступай, ступай, – уговаривала бабка, – погуляй с подружкой, ей одной скушно будет.
Теодор неохотно послушался. А там и врач подошел.
Он долго суетился вокруг старушки, путался стетоскопом в ее длинных волосах, шутил, расспрашивал. Оставил пузырек таблеток и вышел. Во дворе поймал Дуню.
– Дочка вы ей?
– Соседка, – пояснила Дуня, суча руками передник – Нет у ней никого.
– А вы что ж, приглядеть за ней сможете?
Дуня замешкалась, вспомнила младшего хворого сынка, работу, свою старуху-мать…
– Я пригляжу, – сказала Сашенька. Они с Теодором вернулись и теперь стояли неподалеку, ждали, когда можно будет войти. – Хорошая она.
Доктор глянул на нее исподлобья, потоптался на месте да и сказал все-таки:
– Недолго ей осталось…
Теперь Сашенька приходила к бабе Тамаре без малого на целый день. На Тамарином дворе ей было свободнее, чем на собственном – никто не указывал, что она должна делать, и работа спорилась в ловких молодых руках. Утром она доила коз, выводила их в загон, шуршала по дому да ухаживала за бабкой. Та уже потихоньку вставала, но делать ничего толком не могла. Ходила, опираясь больше на Теодора. Тот чувствовал свою важность и надежно поддерживал легкое теперь старушечье тело.
Раз Сашенька принесла с собой меньшого брата. Поздний ребенок, в свои почти три года он не ходил – что-то не так было с его левой ножкой. Едва вставая, он подворачивал ее и падал. Доктор говорил, что, может, пойдет, да будет хроменьким. Он сидел у кровати бабки Тамары и играл с деревянными ложками, представляя, что это самолеты. Сашенька стирала пыль с полок. Тут бабка приподнялась, подозвала пса. Теодор тут же подошел и подставил свое крепкое плечо. А бабка повернулась к мальчонке:
