Всё приличное уже разобрали, так что мне достался букетик каких-то вялых тюльпанов чуть ли не за тысячу рублей. Взял его и побежал знакомыми улочками к Настиному дому. Но на переходе поскользнулся и шлёпнулся в слякоть. Цветы я рефлекторно прижал к себе, так что они не пострадали, но ушиб локоть и весь испачкался. Рядом с её домом зашёл в «Дикси» – купить «тофифи». Взял сразу две коробки и пошёл на кассу. «Желаете приобрести нож за фишки?» – спросила кассирша куда-то в сторону. Посмотрев на меня, она, вероятно, не стала бы делать таких предложений. Но она сидела вполоборота, уставшая, или, что вероятнее, отвернутая запахом из моего рта. Не веря своим ушам, я переспросил. «У вас достаточно фишек, чтобы приобрести товар по акции, желаете?» – она не глядя указала на мой буклетик, который я ей перед этим дал – на нём теперь было двенадцать наклеек. Взглянув на оранжевый нож, выложенный кассиром на ленту, я всё понял. Я понял, что лучшего подарка для Насти мне просто не сыскать и что всё остальное, уже купленное, рядом с ним выглядит, как унизительный хлам. Поэтому, взяв нож и выйдя из магазина, я выбросил цветы и конфеты в ближайшую мусорку и на всех порах поскакал к Насте.
Код от подъезда пальцы еще помнили – 178ключ65. Сначала я хотел оставить подарок под дверью, но потом всё-таки пересилил себя и позвонил в домофон: «Привет, Насть, это я, Коля. Я на минутку – подарок передать». Она открыла. За её спиной, в темноте над электронным камином, чья зеркальная поверхность помнила наши самые страстные объятия, мигала новогодняя гирлянда. «Мама, наверное, в кэмпе» – подметил я с той противной мне радостью от многообещающих перспектив, которые открывало нам наше уединение. Я вытащил из-за спины свой подарок: «Вот, это тебе». Настино лицо скривилось от отвращения, и она побежала вглубь квартиры. Я понял, что надо было пожевать жвачку.
Пора заканчивать. Мне хочется спать, хоть я и так со вчерашнего дня постоянно сплю, иногда просыпаясь, только чтобы дописать этот текст, – тело пытается себя сохранить.
Тогда я не осознал, не уразумел своего первого впечатления, но сейчас, когда уже слишком поздно, я понимаю: Настя была красива той красотой, которая как бы обещала в скором времени в ней расцвести. Как хилый и блёклый бутончик, в котором мне хотелось увидеть будущую орхидею. И я полюбил это моё ожидание. Я полюбил в Насте эту хилость и блёклость. Я полюбил в ней те красивые цветы из школы, которыми она
