Я наблюдал с волнением естествоиспытателя, дорвавшегося до величайших тайн природы. Центральные ложбинки, в которых недавно спряталась бы пара ладоней, и никто бы не заметил, превратились в плоские вертикальные линии. Белое полотно на диптихе менее широкого холста в двух разнесенных в стороны местах имело странные темные разводы. Синяки? Девчонку били? Тогда – били ремнем с эллипсовидной бляхой. А эмблемой на бляхе явно был круг. Интересно, что что означает знак. Чей-то герб или знак Солнца. Или Луны. Мало ли. Вот если б двуглавый орел, якорь или звезда, я бы задумался.
Марианна недвусмысленно накрыла мне глаза ладошкой. Я укусил за мизинец и движением шеи скинул препятствие, гневно поскрежетав зубами. Пронесся скоротечный бой взглядов, вылившийся в немой спор:
«В лицо опасности нужно смотреть открытыми глазами!» – утверждал я, объясняя, что не пялюсь, как почему-то кажется напарнице, а тщательно отслеживаю ситуацию.
«Так то в лицо!» – укоряло меня осторожное покачивание головы Марианны.
«Уверяю, в большинстве случаев опасность выглядит именно так», – настаивал я.
«Прямо вот так?» – прилетела указующая усмешка.
«Либо кончается этим», – не сдавался я.
– Артем не сволочь, а простой шкодник, – поддержала угасший разговор обладательница большей достопримечательности.
– Шкодник?! А тебе синюшным соком глаза на попе рисовали?! – возмутилась пыхтевшая вторая.
Я стремительно зажал рукой рот. Вот тебе и гербы.
– И чего они лезут в наши шалаши?
– Ну что ты взъелась. Просто повеселиться хотят.
– Когда утром рожа в саже – по-твоему, это смешно?! – Меньший треугольник, похожий на место выгрузки у вагона для сыпучих грузов, начал обретать былые формы воздушного шара. Девица поднялась и оправилась. Из-под балахончика снова торчали лишь плотные загорелые икры.
– Смотря как разрисуют. Иногда с такой фантазией, так забавно получается, даже здорово, – поддела ее пышка, тоже поднявшаяся и из горизонтального овала восстановившая объем в вертикальном.
– Тебя, Кистена, меньше трогают. А мне всегда достается.
Пончик по имени Кистена вздохнул и завистливо покосился на весело зашагавшую вдаль подружку, ответившую:
– Неправда, они со всеми ведут себя одинаково. Помнишь, у нас кто-то одежду утащил и по верхушкам деревьев развесил? Не у одной же тебя.
– Селили бы нас подальше от мальчишек. Или охрану поставили. Или дошло бы до конязя, как мы на отработке ночами мучаемся.
Удалявшийся разговор снова перекинулся на правителя:
