Но в это время я увидал у себя под носом японские броненосцы, шедшие на SW, а потому лег на Ост и быстро стал с ними расходиться.
Пропустив японскую броненосную эскадру, которая меня не заметила. стал склоняться в NO-ую четверть и значительно за это время отделился от своих судов. А, не имея возможности в темноте рассмотреть их и найти их, тем более, что они, по-видимому, ушли уже на SW, я не счел правильным повернуть за ними, не рассчитывая за темнотою ночи их найти, а потому продолжал идти взятым курсом, который вывел меня из пролива, и решил идти во Владивосток, как конечный пункт, указанный еще перед боем приказом Командующего эскадрой, как главная цель нашей задачи.
Я отделился от эскадры в 9¼ ч. и до 11-ти ч. слышал и видел усиленную стрельбу при свете прожекторов, которыми японцы освещали наши суда.
По-видимому, произошел жаркий ночной бой, продолжавшийся далеко за полночь, судя по раскатам и грохоту орудий.
Придерживаясь японского берега, и не встречая ни одного японского судна, имея 16 узлов ходу, прошел мимо острова Окисима около 9 час. утра 15-го Мая, но продержался еще до 2-х час. дня на прежнем курсе NO 40° и затем лег на N-д держа на мыс Поворотный, к которому подошел в 9 ч. утра, а в 11½ час. стал на якорь в бухте Наездник, а к 6 ч. вечера перешел, под проводкою тралящего каравана, в Золотой Рог, где и стал на бочку.
Японская эскадра, по-видимому, мало пострадала в дневном бою и ни одно судно не вышло из строя, за исключением двух небольших крейсеров.
Стрельба японцев была очень меткая и они буквально засыпали наши суда снарядами.
Море кипело от падавших и рвавшихся снарядов.
Стрельба продолжалась беспрерывно.
По-видимому, они придерживались тому, что в начале боя сосредоточивая, главным образом, огонь на адмиральских наших судах или головных, стреляли исключительно фугасными снарядами, сносили трубы, рангоут и все надстройки, производили пожары и затем уже начинали громить бронебойными снарядами.
Стрельба начиналась на 50–60 кабельтов, но доходила до 20 кабельтов.
Маневрирование нашей эскадры сильно стесняло присутствие беззащитных транспортов «Анадырь», «Иртыш», «Корея», «Русь» и «Свирь».
Окраска наших судов в черный цвет представляла неприятелю прекрасную мишень.
Японские же суда были окрашены в светло-голубой-зеленоватый цвет, сливавшийся с общим колоритом воды и неба и мглистым горизонтом.
Начиная с 8 час. утра 18-го Мая на приемном аппарате станции беспроволочного телеграфа получались японские знаки.
