Что украшали и дополняли
Странное сооружение под названьем «семья».
Я пробовала найти иной сценарий,
Ты примеривал на себя иную роль…
В итоге оба падали в море под названием «боль»,
И возвращались, и не считали узы цепями.
Не может выгореть стеариновой свечкой
Союз наш, чудовищный и прекрасный.
Попытки нас разделить – напрасны.
Мы – одно целое, и это навечно.
Брак наш честен. Ложе непорочно.
А душа замыслила – побег.
Слишком равновесие непрочно,
Но кружится белый-белый снег…
Под его рукой прохладной тают
Перемычки огненных сетей.
Чистые снежинки остужают
Жаркое мечтание страстей.
Снег холодным саваном укроет
Черноту всех помыслов лихих.
И душа наполнится покоем
И уснёт в объятиях моих…
Я голодаю, голодаю
По остроглазому теплу.
Пусть звезды тонкие седая
Зима раскинет на полу,
Украсит стены солью снега,
Коснется – побелеет прядь,
Но мысль живую о побеге
Ни заморозить, ни унять.
Живое сердце бьется, бьется,
И погребенное – стучит.
Дай руку – мечется и жжется!
В ладонь вонзаются лучи!
Душа моя дома давно не ночует.
Бродячей собакой шатается там, где ее приласкали.
А то над землею в безмерном пространстве кочует
С такими ж бездомными, что собираются в стаи…
Я и тебя прошла насквозь,
Как многих до и после.
Отпал мучительный вопрос,
Больнейший из вопросов.
Очаг? Покой? Ищи-свищи.
О, как студёна воля!
«Ни в ком опору не ищи!»
…Встаёт заря над полем.
Как величаво-хороша!
Бежит в неё дорога.
Чем успокоится душа?
Всё тщетно, кроме Бога.
Тоска мне сердце задавила.
Я вижу – трещина ползёт,
Она разводит белый лёд,
А я о радости забыла.
Растёт, чернея, полынья.
Мне до тебя не докричаться.
Пустой скорлупкой – слово «счастье»,
И ты не узнаёшь меня.
Листаю пропахшие горечью дни…
Неужто остались руины одни?
А редкие блёстки хороших страниц
Рассыпались стаей испуганных птиц?
Пытаюсь поймать хоть одну, рассмотреть,
Но слово «люблю» заменилось на «смерть».
Но слово «тепло» – словно пар изо рта,
И – холод, и райские глухи врата.
И мне не найти ни себя, ни тебя
Во взглядах, что мимо скользят, не любя…
Отпусти ты меня по-хорошему!
Я же вяну в твоих руках.
Наше целое стало крошевом,
Что рассыпалось на глазах.
Я же тень твоя, непонятная,
Что готовит тебе поесть.
На минуты порой занятная,
Если жгучая новость есть.
Только фон, только статус женатого.
Чтоб гордиться, что есть жена.
Но пожизненно виноватая,
Хоть неведомо в чём вина.
Между нами стена кирпичная.
Как построена – не понять.
Глубоко тебе безразличная,
